— Интересно, все мужчины так невыносимо шумят, когда наминают животы своим любовницам? — громко осведомилась Индия.

Шевалье расхохотался.

— Кузиночка, да ты совсем не изменилась, слава Богу! — И, чуть помедлив, добавил:

— Но Генри кое в чем прав, дорогая. О человеке судят по его семье. Кроме того, ты достойна большего, чем всего-навсего какой-то виконт. Дочь маркиза, падчерица герцога! Один брат — маркиз, второй — герцог и к тому же племянник самого короля! Тебе ли обращать внимание на жалкого провинциала Туайфорда!

— Я поступлю так, как пожелаю. — строптиво заявила Индия, и Рене снова засмеялся. — И ничего смешного! Я не только высокого рода, но и богата, а когда ты разбогатеешь, тоже можешь делать все, что заблагорассудится.

— В пределах правил приличий и этикета, — неодобрительно буркнул брат.

Пока королева старалась привыкнуть к новой жизни и совершенно чуждому окружению, ее соотечественники и английские придворные вступили в нешуточную борьбу за власть и влияние. Однако дворяне помоложе во главе с шевалье Сен-Жюстеном и английская «золотая молодежь» довольно быстро подружились. Никого из них не прельщали влияние и могущество, они просто хотели веселиться. Стояло лето, погода была теплой, и молодые дворяне окунулись в вихрь развлечений. Пикники сменялись охотой, катанием на лодках и шуточными соревнованиями в стрельбе из лука. Подобные затеи длились с рассвета до заката. У них еще хватало сил танцевать ночи напролет или устраивать маскарады. Часто к шумному обществу присоединялась королева: подобно свекрови, Анне Датской, она обожала всяческие забавы. Однако король, который во времена юности тоже не отставал от своих приятелей, теперь, озабоченный делами государства, все чаще мрачно хмурил брови.

— Я хочу поехать в Куинз-Молверн, — пожаловалась как-то Фортейн матери теплым пасмурным утром. — К чему нам оставаться при дворе? Мы никогда не проводили так много времени в столице. Скоро пройдет лето, и придется вернуться в Гленкирк.

— Твоя сестра должна появляться в обществе, и если мы хотим подыскать ей мужа, придется жить здесь, Фортейн, — ведь сюда собрались самые блестящие женихи со всего королевства, — пояснила Жасмин.

— Если Индия хочет сидеть в Лондоне — прекрасно, но почему бы остальным не отправиться в Куинз-Молверн? Мы все желаем уехать, не только я, правда, Генри?

— Мне давно следует быть в Кэдби, — кивнул брат.

— Чарли, а ты? — осведомилась Жасмин, — Я уже выразил свое почтение дяде, мама, и представился королеве, — ответил герцог Ланди. — Мне совсем необязательно появляться при дворе до самой коронации, которая состоится не раньше будущей зимы.

Герцогиня вопросительно посмотрела на отпрысков Лесли.

— Нам тоже лучше в деревне, мама, — переглянувшись с братьями, заявил самый старший, Патрик.

— Думаю, мы вполне можем отослать вас семерых в Куинз-Молверн, — задумчиво протянула Жасмин. — Одних, разумеется, поскольку нам придется опекать Индию. Но вы должны дать слово прилично себя вести.

— Разумеется, мама. Кроме того, ты забыла об Адали, — напомнила Фортейн. — Уж он нам шагу лишнего не даст сделать. Если хочешь знать, он куда строже тебя и папы.

— Что же… — пробормотала Жасмин, прикусив губу.

— А я помогу ему проследить за мальчиками, — мягко настаивала Фортейн.

— Я уеду в Кэдби, мама, так что Адали легко справится с ребятишками. Фортейн, конечно, будет целыми днями носиться на лошади по лугам и полям, так что в беду уж никак не попадет, — вставил Генри.