Число его четвероногих противников равнялось двенадцати — с таким количеством ему, конечно, было не справиться. Все они явно принадлежали к одной семье, глава которой, большой, старый слон, бежал впереди всех. За ним следовали четыре самца, столько же самок и три детеныша. Охваченные яростью и азартом погони, они даже не заметили присутствия людей и с невероятной быстротой пронеслись мимо них.

Стремительно рванувшийся прочь «бродяга» едва не затоптал Стефана и Хаджи Али, но им каким-то чудом удалось увернуться.

— Пропустите самцов и стреляйте только в детенышей! — крикнул Пфотенхауер. — Тогда самки сами прибегут навстречу своей гибели.

С этими словами он сам поднял свое ружье и прицелился в хобот первого слоненка. Шварц последовал его примеру и взял на мушку второго. Оба выстрела прозвучали одновременно, а через несколько секунд и еще один, из второго ствола ружья Серого.

Два детеныша, в которых попали разрывные пули Пфотенхауера, были убиты наповал. Третий, тот, в которого стрелял Шварц, умер не сразу, хотя и был поражен в ту самую точку у основания хобота, куда целятся все опытные охотники на слонов. Слоненок остановился, несколько раз, как маятником, покачал хоботом туда и сюда, издал пронзительный крик боли и зашатался, словно пьяный.

— И этот готов! — закричал Пфотенхауер. — Теперь прячьтесь за большие деревья! Живее, живее!

Все, за исключением Сына Тайны и Бен Вафы, опрометью бросились за немцем к опушке леса; эти двое, вместо того, чтобы послушаться его приказа, улеглись на землю и спрятались в густой траве.

— Зачем надо было бежать? — спросил Отец Смеха, останавливаясь под высоким деревом недалеко от Пфотенхауера. — Ведь мы победили!

— Направо, скорее направо, — коротко распорядился тот, не отвечая на вопрос Хаджи. — Они уже идут! Перезарядить ружья! Матери захотят отомстить нам за своих детенышей.

Он оказался прав. Услышав крик смертельно раненного Шварцем слоненка, самки прервали преследование и вернулись назад. Склонившись над своими детенышами, они принялись осторожно теребить их хоботами. Мать умиравшего слоненка встала бок о бок с ним, чтобы поддержать его и не дать ему упасть. Она осматривала рану своего дитя, нежно гладила и ласкала его. Однако все ее усилия были напрасны: слоненок все больше и больше клонился вниз и, наконец, рухнул бездыханный. Немного погодя самки поменялись местами, чтобы взглянуть и на других детенышей. Поняв, что все трое мертвы, слонихи подняли головы к небу и громко, пронзительно и жалобно затрубили.

— Ну, теперь уж они захотят нас наказать, — негромко сказал Пфотенхауер.

— У меня такое чувство, будто мы заслужили наказание, — признался Шварц. — Всякий, у кого есть сердце, не смог бы равнодушно смотреть на горе этих матерей.

— Я вижу, и вам не чужда знаменитая немецкая сентиментальность? — грустно улыбнулся Пфотенхауер. — Что и говорить, трудно найти страшнее хищника, чем человек. Но гляньте-ка туда! Видите?

— Да. Одна из самок села на задние ноги и трубит еще жалостливее.

— А вон и вторая вниз сползает! Ах, я, кажется, смекаю, в чем тут дело! А вы еще не угадали?

— Может быть, это Сын Тайны?

— Вот-вот, так оно и есть, и Бен Вафа с ним. Что за отчаянные ребята! Они уж подобрались к этим слонихам, да и пустили в ход свои ножи. Но нам, пожалуй, стоит поспешить к ним на подмогу, покамест они в беду не попали. Да и зверей этих надобно от мучений лишних избавить.

Самки, занятые своими детенышами, не заметили укрывшихся в траве юношей. Пользуясь этим, друзья осторожно подкрались к ним сзади на расстояние приблизительно в десять шагов. Затем Бен Вафа извлек из набедренной повязки свой кульбедах — этот тяжелый серповидный нож является очень опасным оружием и используется как для удара, так и для метания — и, метнувшись к первой самке, перерезал ей сухожилия задних ног.