- Откуда у вас Орм? - сменила я тему. Разговоры о Тью отзывались скорбью в моем сердце и Гард, понявший это поддержал тему пленника.

  - Он плавал в наших водах, - вождь взял меня за руку, повел за собой к поместью, - И так получилось, что мы встретились с ним. Я не мог отпустить его после всего случившегося. Но давай не будет о нем, лучше расскажи мне, как ты, и как оказалась здесь? Ты ушла от Торгрима.

  Я кивнула.

  - Это долгий разговор, - произнесла я, - Давай чуть попозже обсудим. Я вижу ты устал с дороги...

  Вождь улыбнулся. Широко и открыто.

  - Я рад что ты снова с нами, - сказал он и мы вместе вошли в поместье.

  За завтраком Кирстен едва заставила себя съесть половину из того, что положили в ее тарелку. Девушка побледнела и осунулась. Вставать с постели она стала совсем недавно и была еще слишком слаба, но силы все же постепенно возвращались к ней. Сказывалась молодость и сильный организм. Но ела она мало, чаще всего просто ковырялась ложкой в тарелке и смотрела на то, как огненноволосая любовница ее мужа прислуживает Сигвальду за столом, и он при этом не стесняясь присутствия жены, позволял себя всякие вольности в отношении своей новой женщины. Хватал ее ниже талии, щупал высокую девичью грудь.

  После выкидыша Сигвальд перестал приходить к своей жене и ночи для нее стали наполнены тишиной и одиночеством. Она спросила его о причине и Кольцо ответил ей горькую правду, что не желает ложиться с женщиной пустоцветом. Кирстен едва перенесла эти страшные слова. А ведь она надеялась, что у нее еще будут дети, а оказалось, что нет. Пустоцвет, вот как назвал ее тот, кто был виновен в смерти ее малыша и кто сделал так, что она никогда не сможет стать матерью. Ненависть заполнила душу девушки, разъедая плачущее сердце.

  А когда сегодня Кирстен сегодня за завтраком внимательно посмотрела на рабыню мужа, то с ужасом и злостью увидела маленький округлившийся животик рабыни. Девушка не сдержала слез. Заметив, что жена плачет, Сигвальд отодвинул свою тарелку и хмуро посмотрел на Кирстен.

  - Что еще не так, дорогая? - спросил он.

  Кирстен понимала, что ей надо сдержаться и промолчать, но не смогла. Обида и ненависть захлестнули ее. Резко вскочив она швырнула остатки каши в лицо мужу.

  - Ненавижу! - зло выплюнула она и указала тонкой рукой на сжавшуюся рабыню, - Вот какова цена твоей любви! Меня ты лишил единственной радости, стать матерью, а с ней проводишь все ночи и теперь еще она носит твоего ублюдка!

  Сигвальд медленно поднялся из-за стола. Рукой вытер с лица частички каши, обтёр ладонь о штаны и стал медленно приближаться к жене. Кирстен внутренне сжалась, глядя на его внешне спокойное лицо. Но теперь-то она знала, какая лютая злость скрывается за спокойной маской этого зверя. Рассудок подсказывал ей бежать прочь из зала, но разум говорил, что это бесполезно.

  - Да как ты смеешь, - произнес Сигвальд тоном от которого похолодело сердце девушки. Он встал напротив нее, бросив презрительный взгляд на ее лицо, с которого еще не сошли окончательно следы огромного синяка.

  - Значит, жалеешь, что я не хожу к тебе ночью, - прошипел он и прежде чем Кирстен смогла хоть как-то закрыться руками, швырнул девушку на стол. Рабы, находящиеся в зале хотели было ретироваться, но злобный окрик хозяина заставил их остаться на своих местах. А Сигвальд распластал жену на обеденном столе и задрав ее юбки, спустил свои штаны. Кирстен закричала, когда он начал насиловать ее. Горячие слезы потекли по лицу. Она пыталась дотянуться руками до мужа, как-то оттолкнуть его, но он только сильнее прижимал ее к столу своим телом. Стоявшие вокруг рабы старательно отводили глаза и только рыжеволосая смотрела на своих хозяев расширившимися от ужаса глазами.

  Когда Сигвальд закончил, Кирстен сползла на пол.