– Привет, – поздоровался я и кивнул на дверь за секретарским столом. – У себя?

– Здравствуй, Степа, – оторвавшись от растения и поправив очки, улыбнулась Ляля. – Да, с самого утра. Сейчас по телефону разговаривает. Ты по делу?

– Да так, на пару слов, – уклончиво ответил я. – Мне не долго.

– Сейчас посмотрю.

Поставив зеленую лейку с вытисненным на боку пластмассовым цветком, она оправила блузку и, осторожно постучав, наполовину просунулась в дверь начальника. Что-то коротко спросив, прикрыла дверь.

– Можешь зайти, – негромко сказала она. – Он почти закончил.

Внутренне выдохнув, я взялся за изогнутую ручку, потянул на себя дверь и вошел в кабинет Драгомыслова.

Внутри царил привычный полумрак. Высокие окна закрыты тяжелыми шторами до пола, хоть и выходили во внутренний двор с Башней грифонов. Драгомыслов почему-то не очень жаловал низкое питерское небо, тусклый солнечный свет и зашторивался даже летом.

Хотя, может, он и открывал иногда окно, чтобы покурить – в помещении стоял тонкий запах дорогих сигарет, а пепельницы на широком длинном столе я никогда не видел. На нем помимо лампы в матовом абажуре, мягко приглушавшем свет, были только ноутбук и телефон, по которому Геннадий Петрович сейчас с кем-то вполголоса разговаривал.

Светлый маг четвертого уровня. Никто толком не знал, где именно шеф пережидал опалу после снятия с должности начальника петербургского Дозора в начале прошлого века. Поговаривали, что раньше Геннадий Петрович возглавлял Ночной Дозор то ли в Твери, то ли в Нижнем Новгороде.

Увидев меня, он сделал приглашающий жест, и я опустился в мягкое кресло на противоположном конце стола. Кабинет у нашего начальника был спартанским. На стены напирали высокие антикварные шкафы, за стеклом которых покоились всевозможные книги, различные предметы, силуэты которых загадочно проступали в полумраке, да в общем-то и все. Люстру под потолком на моей памяти не включали ни разу. Может быть, даже с момента возвращения Дозора в дом алхимика Пеля.

– Добро, бумаги я подготовлю, – наконец сказал Геннадий Петрович и, положив трубку, посмотрел на меня. – Ну здравствуй, Степа.

Невысокий человек лет пятидесяти, хотя истинного возраста его не знал никто. С простым, но волевым лицом, широкими надбровными дугами, чуть приплюснутым носом и внимательными глазами. Едва подернутые сединой короткие волосы аккуратно зачесаны назад, открывая широкий лоб, на котором появлялись морщины, когда начальник хмурился.

Одевался Драгомыслов хорошо и со вкусом – всегда носил аккуратную итальянскую тройку, стильный галстук с искрой и начищенные туфли.

Тип таких людей можно встретить в офисах банков или крупных компаниях, они всегда производят впечатление силы и властности. Хотя со своими сотрудниками Геннадий Петрович всегда держался открыто и просто, но бывал и строг.

– Здравствуйте, Геннадий Петрович, – поздоровался я.

– Рассказывай, с чем пришел, – положив руки на стол и сцепив пальцы, спросил шеф. – Как работа, идет?

– Идет потихоньку, – ответил я, понимая, что вопрос был формальным и Драгомыслов прекрасно знал, зачем я пришел. – Только вот…

– Опять за маму пришел просить, – покачал головой начальник, и я не выдержал.

– Почему вы не можете мне выдать право на воздействие? – От переполнявшего меня волнения я подвинулся почти на край кресла.

– Мы с тобой какой раз уже это обсуждаем, Степан, – спокойно ответил Геннадий Петрович. – Ночной Дозор может получить право на вмешательство определенного уровня только в результате определенных событий.