Тяжелыми шагами он направился в свою комнату, где когда-то спал Доминик.

Пока он снимал сапоги, вошел мальчик, предварительно постучав. Его желтые глаза сверкали ярче обычного в лучах вечернего солнца.

— Привет, Доминик. Что ты надумал? — мягко произнес Микаел.

Немного подумав, мальчик ответил:

— Пора ехать, папа.

Микаел заерзал на месте, потом протянул руку своему удивительному сыну, который подошел поближе.

— Да, Доминик. Теперь самое время ехать.

— Мы не должны опоздать.

— Нет. Теперь самое время. Откуда ты это узнал, Доминик?

— Нет, я этого не знаю. Я просто чувствую… что Вас там ждут, папа. Куда нам нужно ехать?

— В…

И тут до него дошло, что сказал сын. Во-первых, мальчик ничего не мог знать о цели поездки, во-вторых, он сказал «нам».

— Я поеду с тобой, — спокойно произнес мальчик. Микаел хотел было сказать, что его зовет мама, но, посмотрев на сына, произнес:

— Да, Доминик. Будет лучше, если ты поедешь со мной. Мы спросим маму, не поедет ли она с нами.

— Она не хочет. Но спросить можно.

— Куда это вы собираетесь уезжать? — спросила подошедшая к дверям Анетта.

Доминик, которого обнимал Микаел повернулся к ней и сказал:

— Домой.

— Домой? — дрогнувшим голосом произнесла она. — Но вы же дома!

— Да, но папе нужно домой. Это спешно!

— В Норвегию, Анетта, — пояснил Микаел. — Доминик знает, о чем говорит. Ты поедешь с нами?

— Вы что, с ума сошли? — воскликнула она. — Микаел, ты не имеешь права увозить от меня мальчика! Я запрещаю вам…

— Мама, — перебил ее Доминик, — я знаю, что так нужно. И мы скоро вернемся. Поедем с нами, мама!

Посмотрев в глаза сыну, которого она обожала, Анетта вдруг поняла, что ничем не сможет удержать их здесь.

— Поговорим об этом потом, — сказала она. — Пошли, Доминик, папе нужно выспаться.

На следующий день мальчика отправили в Мёрбю. Это произошло без всяких протестов с его стороны. Более того, ему очень хотелось переночевать у своего старшего товарища.

Анетта пораньше отпустила слуг, что вызвало у Микаела вздох облегчения. Если из дома выпроваживать других людей всякий раз, когда им «нужно поговорить», то вряд ли в будущем их ждет неустроенность в семейной жизни..

Но об этом они как раз и собирались говорить вечером.

Он был нервозным и возбужденным, он сам это видел. Анетта же, напротив, была сдержанна и придирчива. Он пытался разгадать ее желания, но это оказалось нелегко.

Ведь с ним самим тоже не легко было иметь дело.

Впрочем, он очень хорошо знал, чего она хочет: чтобы он сидел в своей комнате, давая ей возможность спокойно воспитывать сына. Анетта была из тех женщин, которые становятся просто матерями, стоит им родить ребенка. И тогда их мужья выбрасываются на помойку, словно дырявые перчатки.

— Анетта, — сказал он, нарушая тягостную тишину ужина, — могу я быть откровенным?

Веки ее дрогнули.

— Конечно.

Он глубоко вздохнул.

— Ты мне нужна. Нужна твоя близость, твое тепло, твое понимание. Анетта, мне нужен кто-то, кто был бы в этом мире за меня, кто был бы лоялен к моему падению…

— Твоему падению?

— Разве ты не замечаешь, что я качусь вниз?

Она испуганно уставилась на него.