Хельмут Ламбрехт внезапно разозлился.

– Муса, ты что, издеваешься? Ты же знаешь, что до восьми у них закрыто и что уйдет три дня, чтобы получить эту дурацкую бумагу. Ты член партии, а у меня есть разрешение. Раз тебя назначили гидом к товарищу Линге, поехали с нами! Итак, в машину.

Не похоже, чтобы Муса был рад... Малко спрашивал себя, что тот сможет сделать, чтобы помешать им уехать. Присутствие стукача создает дополнительные трудности, но вряд ли удастся задушить Мусу в холле «Джаббы». Однако он все хорошо рассчитал. В этот ранний час государственные учреждения были закрыты, а Муса не чувствовал в себе достаточно веса, чтобы запретить поездку Малко. С непроницаемым лицом он сел на заднее сидение «лендровера». Малко занял место на втором сидении рядом с Фускией, которая немедленно улеглась ему на колени. Хельмут Ламбрехт сел впереди, рядом с шофером, и закурил «Ротманс».

Малко заметил позади пассажирских сидений нечто, очень похожее на винтовку, и сердце его приятно сжалось. Абди ловко все устроил. Они быстро промчались через город и поехали по пустынной дороге. Заря едва занималась. Впереди не было видно никаких заграждений. Малко внезапно подумал: а может, все опасности не так уж серьезны... Абди нажал на газ, скорость поднялась до ста километров. Фуския спала, прижавшись к Малко. На своих ляжках он чувствовал ее теплое дыхание.

Свернувшись калачиком на заднем сидении, Муса тоже спал или делал вид, что спит. Малко попробовал задремать. Дни предстоят длинные и трудные...

У него не было ни малейшего представления о том, как он сможет разыскать заложников, а затем, если удастся, освободить их. Вдруг Абди обернулся и весело сказал:

– Надо ловить момент, чтобы поспать сейчас, джаале, потому что через шестьдесят километров начнется очень плохой проселок и он не даст вам отдохнуть.

Шофер-сомалиец, упираясь в дверцу, прикрыв кроличьи глаза черными очками, вел машину, резко двигая плечами, как боксер, который бьет невидимого противника. Перекладывая с одной щеки под другую травку, которую он беспрерывно жевал...

Малко подавил недовольство, когда Фуския всей тяжестью навалилась ему на ребра. Задыхаясь, он попытался освободиться, но еще более сильный толчок бросил мулатку на дверцу, и она сильно ударилась. Сзади было еще хуже: «товарищ» Муса болтался взад и вперед по сидению, как поплавок, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь. Только шофер и Хельмут Ламбрехт, крепко сидевшие впереди, не очень страдали.

Глубокие лощинки с ухабами чередовались с крутыми виражами и огромными ямами, через которые Абди старался ехать особенно аккуратно. Был уже день, дорога извивалась по пустынной саванне, усеянной большими колючками. Время от времени навстречу попадался пастух, сидящий под баобабом, – вот и все.

Воспользовавшись тем, что машина пошла медленно, Малко наклонился к Абди:

– Нам долго еще?

Сомалиец обернулся, широко улыбаясь.

– Полтора часа. Но мы остановимся раньше и выпьем кофе.

Это было бы не лишним. Малко попытался сосредоточиться на мысли об остановке. Уже много времени они ехали в глухом молчании. Если не считать ворчания от самых сильных толчков. Малко удивлялся, как тщедушный шофер все это выдерживает. Наконец болтанка закончилась. «Лендровер» выехал на асфальт. Это было так прекрасно, что показалось Малко сном. После бешеного проселка хотелось выйти и поцеловать асфальт. Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, то заметил в саванне несколько хижин. Абди тормозил.

– Приехали, – объявил он.

Малко вышел из «лендровера», как будто спрыгнул с корабля после бури. Нечто вроде навеса-забегаловки из рифленого железа с земляным полом стояло посреди проселка.