— Экклезиаст выпадает из библейских текстов. Странно, что его вообще в апокриф не сбросили.

   — За что? — равнодушно осведомился Мамыкин. Прегрешения незнакомого ему Экклезиаста мало интересовали его, но надо же как-то поддерживать на плаву тонущую беседу.

   — За поэтическое вольнодумство.

   — Значит, сбросили за дело... Тогда самое время вернуться к ортодоксальной прозе... Вы сколько миллионов готовы выложить?

   Разговор перешел от обнюхивания в деловую плоскость. Забыв о мнимом геморрое, Мамыкин опустился на стул. Федечка занял место напротив. Лицом к лицу.

   А вот о моих возможностях знать тебе рановато, подумал Федечка. Речь о вложениях пойдет позже, когда разрешится главный вопрос.

   — Цифры назовут эксперты.

   — Так-то оно так, но потолок, возможности, перспективы определяют не они. Кошелек вашей «Империи».

   И о компании знает? Слава Богу, не догадывается о том, что бизнесмен никого сейчас не представляет — одного себя. Придется приоткрыться

   — В принципе согласен... Для предприятия такого типа имеется примерная шкала... Если не ошибаюсь, постройка семидесятых годов?

   — Семьдесят восьмого, — уточнил Мамыкин. — Имеет значение?

   — Еще какое! Похоже, с тех пор ничего не трогалось — ни коммуникации, ни оборудование.

   — Само собой. Только косметика к с"ездам. Потом и с"езды приказали долго жить.

   Федечка поднялся со стула, ероша, как всегда, взлохмаченные космы, заходил по кабинету. Он забыл про осторожность — охватил азарт первооткрывателя.

   — Значит, капремонт — до десяти миллионов по самому минимуму. Замена устаревших технологических линий — к двадцатке подкатывает. Прибавим на разворование, взятки и прочие непредвиденные расходы. Всего встанет в районе пятидесяти.

   — Здорово просчитано! — похвалил Мамыкин. — За пару минут решена задача на сложение!

   — А чего тянуть?

   — Значит, вы готовы инвестировать пятьдесят миллионов?

   — А вот это уже предмет для более длительного разговора. И не здесь. И не сейчас.

   — Наверно вы правы... Но даже на уровне элементарной арифметики подобная сумма превращает нынешних держателей акций в пустое место.

   О так называемых акционерах Мамыкин не особо беспокоился. Каждый за себя: он — за свой кошелек, полунищие держатели заводских акций — за свой. Принцип рынка. Если подойти с умом, предстоит неплохой навар.

   Он знал, что щедро обещанные миллионы — блеф, наживка для глупых рыбешек, к числу которых себя не относит. Но заставить себя не мечтать не мог. Это было превыше его.

   — А что вашим нынешним акционерам выгодней? — Федечка недоуменно развел руками. — Допустим, иметь две копейки с рубля в год или иметь их же, но чувствовать себя хозяевами? Или выгодней перестать быть хозяевами развалин, но получить уже рубль за рубль?

   Трезво мыслит младенец, мысленно покривился Мамыкин. Придется возвратить его с ангельских высот на грешную землю.

   — Чувство собственника, молодой человек, не всегда рационально. И не всегда подчиняется выгоде, рентабельности и прочей красивой терминологии. Это — чувство, а негольная цифра.