Зангер не успел и глазом моргнуть, как эти люди навалились на него, схватили его своими резиновыми руками и оттащили от клавиатуры компьютера.

— Свиньи! Фашисты! — стал орать он, но оказалось, что орут все находившиеся в комнате. — Это беззаконие! Фашистские свиньи! — продолжал вопить Зангер, пока на него надевали наручники. Но вместе с тем он видел их лица сквозь прозрачные забрала, и на них читался страх. — Господи, чем, по-вашему, я тут занимаюсь? — кричал Зангер.

— Мы знаем, чем вы тут занимаетесь, — ответили они и поволокли его из комнаты.

— Отпустите меня, — сказал он, заставив себя успокоиться. — Я сам пойду.

— Хорошо, сэр, — вежливо ответил один из полицейских. Они позволили ему встать на ноги и идти.

Зангер двинулся вперед со всем достоинством, на какое был способен, гордо встряхнув волосами и распрямив плечи. Его вели к машине. Разумеется, она была без опознавательных знаков. Он должен был сразу догадаться. Никакие это не полицейские, а ЦРУ, или ФБР, или еще какая-нибудь долбаная спецслужба! Секретная правительственная организация, тайная власть, черные вертолеты. Никому не подотчетные, скрытые нацисты, живущие среди нас.

Кипя от злости, он оказался совершенно не готов к встрече с миссис Малуф, чернокожей дамой, которая жила на втором этаже его дома. Она и двое ее детей стояли на улице. Когда Зангер проходил мимо них, она шагнула вперед и принялась кричать на него:

— Ты, ублюдок! Ты поставил под угрозу мою семью, жизнь моих детей! Ты — Франкенштейн! Франкенштейн!

Зангер понимал, как невыгодно для него будет выглядеть эта сцена в вечернем выпуске новостей. Чернокожая женщина кричит на него, называет его Франкенштейном, а рядом плачут от страха маленькие дети, напуганные происходящим.

Затем, нагнув его голову рукой в резиновой перчатке, один из копов затолкал его на заднее сиденье машины без опознавательных знаков. Как только дверь захлопнулась, Зангер подумал: «Меня поимели!»

Сидя в камере предварительного заключения, Зангер смотрел стоявший в коридоре телевизор и напрягал слух, пытаясь расслышать комментарии журналистов. Это было непросто, поскольку его сокамерники неумолчно галдели и громко ссорились. Он старался не обращать внимания на стоявший здесь запах блевотины. С каждой секундой в его душе нарастало чувство отчаяния и безысходности.

Сначала показали его самого: с длинными патлами, одетого, как бомж, бредущего между двумя фантастическими существами в костюмах химзащиты. Дикторша тем временем рассказывала зрителям, что представляет собой задержанный Зангер. Безработный, необразованный человек без цели в жизни и определенных занятий, одиночка, в грязной и тесной квартире которого обнаружены материалы и оборудование для проведения генетических экспериментов, опасный фанатик, идеально подходящий под определение биотеррориста.

Затем показали бородатого адвоката из Сан-Франциско, активиста какой-то экологической группы, который призвал покарать Зангера по всей строгости закона. Зангер, дескать, нанес непоправимый ущерб исчезающим видам животных, поставил под угрозу само их существование посредством своих безответственных, хищнических действий.

Зангер нахмурился. Что за бред он несет? Бородача на экране телевизора сменило изображение кожистой черепахи и карта Коста-Рики. Оказывается, деятельность Зангера насторожила власти в связи с тем, что он, как выяснилось, ранее посещал национальный парк Тортугеро, и его действия, видите ли, представляли серьезную опасность для экологии «в лице кожистых черепах».

Все это не укладывалось у него в голове. Он никогда и ни для кого не представлял угрозы. Он хотел сделать как лучше, вот и все, но и это у него не получилось. После того как он вернулся домой, то понял, что просто не в состоянии воплотить свои планы в жизнь.