– Тебе интересно, почему я здесь, верно? – спросил он.

Вместо ответа Триста осторожно покосилась на мать.

– Знаешь, мне нравится твоя мама, она заторопилась, чтобы поехать за тобой, но выяснилось, что ее автомобиль вморозился в асфальт, вот я и предложил ей свои услуги, – объяснил Мак. – Надеюсь, ты не возражаешь. Просто представь, что меня здесь нет.

Обе – и Джессика и Триста – изумленно уставились на него. Мак счел необходимым ободряюще улыбнуться.

Молчание затянулось, и, чтобы разрядить обстановку, Мак спросил:

– Думаю, твое настроение связано с этим пареньком? Как его, Брайан?

Триста насупилась.

– Знаешь, я готов тебе помочь, – проговорил Уинстон. – Я хочу сказать, что лучше понимаю мужскую психику. Подумай только, что я мог бы тебе рассказать. – Придвинувшись к Тристе, Мак доверительно шепнул ей на ухо: – Мне тоже когда-то было тринадцать лет.

– М-м-м… Мак… – пробормотала Джессика.

Он остановил ее взмахом руки.

– Думаю, мы могли бы обсудить это за чашечкой шоколада. Что скажешь на это?

Теперь, когда Мак не держал Джессику в своих объятиях, когда он был в одежде, а его тело полностью поддавалось контролю – в основном благодаря промозглой февральской погоде, – Мак мог мыслить четко. Или, точнее говоря, ему удавалось отогнать от себя соблазнительные мысли на эту тему.

Он хотел ее. Хотел заниматься с ней любовью, исследовать ее тело, особенно ее невероятные груди. Хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее плоти и слышать, как она стонет от удовольствия. А больше всего ему хотелось видеть ее глаза, когда она кончит вместе с ним.

Но Маку также хотелось говорить с Джессикой, дразнить ее, слушать, как она ворчит, наблюдать за ее лицом, когда она заливается краской. Он хотел разделить ее любовь к дочери, помочь ей справиться с трудностями. Хотел как можно больше узнать о ее работе, разводе, узнать ее мнение обо всем на свете и вообще составить представление о ее жизни.

Несмотря на явно возникшее между ними притяжение, Джессика была готова оттолкнуть его и не торопилась познакомиться поближе. И вовсе не от недостатка обоюдной симпатии, скрывать которую больше не имело смысла. Мак все еще чувствовал, как ее твердые соски прижались к его груди, как ее пальцы впились в его плечи, каким жарким был ее поцелуй. При этих воспоминаниях он поежился.

Сейчас ему нужно было сохранять хладнокровие, не обращать внимания на ее оскорбления и выяснить, почему она сторонится мужчин в целом и его в частности. Правда, Джессика говорила Маку, что он напоминает ей мужа, но за этим явно стояло еще что-то, он уверен в этом. Она была невероятно чувственной женщиной, хотя и не имела близости с мужчиной много лет.

Да, все, что ему нужно, – это терпение. Терпение и много решимости.

Зажав ладони коленями и глядя в ветровое, окно, Триста сказала:

– Мне наплевать, как ведет себя Брайан. Он ничтожество и подонок.

Притворившись обиженным, Мак воскликнул:

– Зачем ты опережаешь ход событий? Я сам об этом догадался и как раз хотел сообщить тебе о своей догадке.

– Правда?

– Конечно, – кивнул Мак. – Ты ушла из дома с улыбкой на губах, а возвращаешься мрачная. Лишь ничтожный человек и подонок мог довести тебя до такого состояния.

Триста улыбнулась, но тут же вспомнила о необходимости сохранять мрачное выражение.

– Я не очень-то хорошо учусь по естествознанию, а скоро у нас будет большая контрольная. Я думала, что Брайан будет моим партнером, а он назвал меня тупицей и попросил Дженну.

Джессика наклонилась к дочери и схватила ее за руку.

– Дай-ка я попробую догадаться, – попросила она.