Что ж, сказала себе Жозефина. Что случилось, то случилось. Теперь Абигайль Роуз — помеха, от которой нужно поскорее избавиться.

В кресле, закрыв лицо руками, скорчился Жюльен.

— Кричит… — бормотал он. — Я слышу, как она кричит…

Решительным шагом Жозефина подошла к нему и, взяв за плечи, крепко встряхнула.

— Хочешь, чтобы за тобой пришли? — резко спросила она. — Чтобы тебя повесили, как насильника и убийцу? Хочешь навлечь позор на всю семью?

— Я не виноват! Она сама меня завлекала! А потом набросилась на меня! Смотри, смотри! — Он повернул голову. — Видишь, как она мне в лицо вцепилась?

— Вижу.

На миг — всего на миг — Жозефина дрогнула. Она была женщиной, в груди ее билось живое сердце, и сейчас оно содрогнулось при мысли о преступлении, которого страшатся все женщины.

Как бы там ни было, эта девушка любила Люсьена. И ее изнасиловали и убили у самой колыбели ее дочери.

Это Жюльен, ее другой сын, напал на нее, избил, осквернил ее тело. И задушил.

Пьяный, обезумевший от злобы — убил жену родного брата. Боже правый!

Но тут же она решительно отбросила эти мысли.

Девчонка мертва, ей уже не поможешь, а сын — жив.

— Ты сегодня был у проститутки… И нечего нос воротить! — прикрикнула она. — Я хорошо знаю, что делают мужчины в городе по ночам. Ты был со шлюхой?

— Да, — выдавил наконец Жюльен.

Она кивнула.

— Значит, если кто-нибудь тебя спросит, откуда у тебя царапины на лице, — отвечай, шлюха расцарапала. А в детскую ты сегодня не заходил. — Жозефина присела перед сыном, сжала его лицо в ладонях, чтобы он не мог отвести глаз, и проговорила медленно и властно: — Ты там вообще не был. Что тебе там делать? Поехал в город, чтобы выпить и развлечься, выпил, сходил к проститутке, вернулся домой и лег спать. Понятно?

— Но как мы объясним…

— Ничего объяснять не придется. Повтори, что ты делал сегодня вечером?

— П-поехал в город. — Жюльен облизнул губы. — Напился, отправился в бордель, вернулся домой и лег спать.

— Так. — Она потрепала сына по исцарапанной щеке. — Теперь соберем ее вещи: что-нибудь из одежды, из украшений. Не все. Так, чтобы было понятно, что собиралась она второпях. Уложила вещички и сбежала с тайным любовником. Быть может, с настоящим отцом ребенка, что сейчас спит наверху.

— С каким любовником?

Жозефина испустила тяжелый вздох. Жюльен был ее любимчиком, но насчет его сообразительности она не питала иллюзий.

— Неважно, Жюльен. Ты об этом ничего не знаешь. Так… — Она подошла к гардеробу, достала длинную черную бархатную накидку. — Заверни ее вот в это. Быстро! — приказала она таким голосом, что Жюльен мгновенно вскочил на ноги.

Дрожащими руками, еле сдерживая тошноту, он завернул труп в черную ткань. Мать его тем временем упаковывала вещи Абигайль в чемодан и в шляпную коробку.

В спешке она, не заметив, выронила брошь-часы, покрытую эмалью и увенчанную крохотными золотыми крыльями, — и задела ее ногой. Украшение откатилось в дальний угол.

— Бросим тело в болото. Идти придется быстро. В сарае в саду есть старые кирпичи — они понадобятся, чтобы она не всплыла.

«А рыбы и аллигаторы довершат дело», — мысленно закончила Жозефина.

— Даже если ее найдут — найдут далеко от нашего дома. Ее убил человек, с которым она сбежала.