Наконец я нашел «Арко», замаскированную под обычный угловой дом с той жекирпичной стеной; я заправился и спросил, как выехать на Эмери. Это оказалось неожиданно просто – я заехал не так далеко, как думал. Поблагодарив за указания, я уехал.

После своей увеселительной прогулки мне стало почему-то легче.

Я пообещал сам себе посвятить время своих перерывов исследованию Ирвайна.

Работа была отупляюще скучна, и еще более скучна от сознания, что она абсолютно бесполезна. Насколько я мог понять, компания «Отомейтед интерфейс» обошлась бы без меня легко. Корпорация вообще могла бы сократить мою должность, и никто бы этого не заметил.

Как-то вечером за ужином я сообщил это Джейн, и она попыталась мне объяснить, что, если разобраться как следует, почти все работы бесполезны.

– Есть же люди, которые работают на все эти компании, выпускающие дезодорант для ног или магниты, которые похожи на бутерброды и печенье? На самом деле эта ерунда никому не нужна, и значит, никому не нужна работа этих людей.

– Да, но ведь их покупают. Людям это зачем-то нужно.

– И компьютерные штуки людям тоже нужны.

– Но я же даже не делаю эти компьютерные штуки. Я не проектирую, не выпускаю, не продаю...

– В каждой компании есть люди на такой работе, как твоя.

– От этого она не становится лучше.

Джейн подняла на меня глаза.

– Так чего же ты хочешь? Отправиться в Африку и кормить голодающих детей? Мне кажется, что это не про тебя.

– Я же не говорю, что...

– А что же ты говоришь?

Я сменил тему. Мне не удавалось сформулировать, что я хочу сказать. Я ощущал себя бесполезным и ненужным – виноватым, можно сказать, – каждый раз принимая чек за работу, когда на самом деле я ничего не сделал. Это было странное чувство и уж точно не такое, чтобы можно было объяснить Джейн, но оно меня угнетало, и не обращать на него внимания я не мог.

Хоть я и не любил свою работу, не настолько я ее и ненавидел, чтобы бросить. В глубине сознания теплилась мысль, что это временно, просто чтобы продержаться, пока я найду работу, которую хочу по-настоящему. Я говорил себе, что это переходная фаза между колледжем и моей настоящей работой.

Но я понятия не имел, какой моя «настоящая» работа должна быть.

Чему я быстро научился – это тому, что в большой корпорации столько же времени проводится за фактической работой, сколько и за созданием ее видимости. Недельный пакет заданий, которые я получал по понедельникам, я мог легко выполнить к среде, но это в кино и в телевизоре работники с энтузиазмом выполняют задание в рекордное время и с энтузиазмом просят еще работы, производя впечатление на вышестоящих и продвигаясь вверх по иерархии корпораций, прыгая через ступеньку. Мне сразу дали понять, что такая инициатива в реальной жизни не только не поощряется, но решительно не приветствуется. Каждый человек в иерархии компании прежде всего защищал свою задницу. Каждый из них за многие годы выработал для себя удобное соотношение объемов работы и безделья, и если бы я вдруг стал печь документацию, как блины, это изменило бы кривую продуктивности компании и заставило бы их собственные показатели выглядеть не очень хорошо.