— Брат Игнатий! — позвал отец Доминус.

— Что, отец?

— Сейчас Джером и я отведем мальчиков назад в Северные пещеры. Ты останешься ждать у этого конца туннеля, пока брат Джером не вернется. Еды и пива на тележке предостаточно.

— А как же сестра Мэри? — спросил Игнатий.

— Что сестра Мэри? — спросил Джером.

— О ней позаботятся, брат, не тревожься, — сказал отец Доминус.

Брат Джером, уповавший унаследовать одеяние отца Доминуса, когда старик умрет, понял скрытый смысл этих слов. В отличие от брата Игнатия.

— Назад к тележке, друг. Дети, идите дальше!

Они продолжали путь, но недолго. В глубоком овраге перед отверстием, которое Ангус пометил на своей карте, они вытащили из-за пазухи сальные свечи, очень грязные, зажгли первую с помощью трутницы отца Доминуса и направились внутрь гуськом, так как вход в туннель был очень узким, хотя внутри сразу же расширялся. Последним вошел брат Джером, который прежде удостоверился, что замел все следы там, где они свернули с лошадиной тропы, а затем выдернул с корнями несколько кустов и поместил их поперек входа так, что они целиком его заполнили. Снаружи пещера исчезла. Внутрь, однако, просачивалось достаточно света, и ожидание Игнатия возле тележки было вполне сносным, а для ночных часов у него был фонарь. Его вполне устраивало мирно сидеть тут в одиночестве, хотя в ограниченном поле его сознания не возникло и мысли потратить часть этого времени, чтобы освободить сестру Мэри, до которой было рукой подать. Прогулка при солнечном свете измучила его до мозга костей, точно так же, как маленьких мальчиков. Только Джером и отец Доминус были способны переносить яркость люциферного Солнца, потому что Бог особо вооружил их для борьбы со злом.

Детям Иисуса предстояло пройти двадцать миль полного мрака, но отец Доминус все предусмотрел. Через интервалы хранились запасы свечей и не портящейся еды, а в воде недостатка не было, так как подземные потоки проложили русла через мягкий известняк.

Всего в миле за входом темнел боковой туннель, который вел к старой кухне и клетке Мэри, но они прошли мимо. Иногда даже самому маленькому мальчику приходилось сгибаться в три погибели, а те, что повыше, ползли на животах, но путь оставался четким от одного конца до другого, хотя вовсе не был прямым, а петлял и кружил самым невероятным образом. Чтобы пройти его, понадобились сутки, но привалы были недолгими, только чтобы поесть, попить и сменить свечи.

В конце концов они вышли в цепь продуваемых ветром пещер, смутно освещенных в дневные часы сквозь узкие проломы, которые они же и сотворили по приказу отца Доминуса, так как известняк тут был толщиной в фут-другой и лежал на глинистой подпочве. Снаружи перед каждым отверстием был посажен куст, который выдерживал не стихающий ветер, и никому даже в голову не приходило, что пещеры Скалистого края тянутся столь далеко на север.

Вход, которым обычно пользовались дети, прятался за водопадом на одном из притоков Деруэнта, и тут снаружи земля представляла сплошной камень, на котором ни подошвы, ни чугунные ободья колес тележки не оставляли никаких следов.

Труд соединения лабораторной пещеры и упаковочной с десятком каверн за ними потребовал много лет, так как вначале отец Доминус трудился один, затем, послав в Шеффилд за Джеромом, с некоторой помощью. Когда мальчики постарше достаточно окрепли, они тоже стали участниками этой работы, которая все более заметно ускорялась. Вентиляционные отверстия отнимали большую часть их времени, и их всегда вели снизу вверх, сначала киркой, затем, по достижении подпочвы, острой заточенной лопатой.