— Значит, мы были правы, усомнившись в них! — воскликнул Чарли. — Главное этот старик. Подозрительная личность. Не смотрит тебе в глаза.

— Мы ехали по лошадиной тропе, — сказал Ангус, — которая Чарли, разумеется, известна, но повстречали на ней только Детей Иисуса. Откуда монах из Йорка мог узнать про нее? Старик сказал, что он аптекарь и поторопился — слишком поторопился! — показать нам свои снадобья, нагружавшие ручную тележку. Примерно пятьдесят коробок эликсиров и панацей всевозможных описаний. Смотрите что хотите, предложил он и вручил Чарли жестянку с лошадиной мазью. На всех значилось то или это детей Иисуса. Кто знает? Возможно, старик полагает, что «Дети Иисуса» — придают особый смак его медикаментам. — Он откашлялся и виновато посмотрел на Чарли. — Не успел сказать тебе, но я отправился в Бакстон заглянуть в лавку аптекаря и с удивлением узнал, что владелец весьма ценит зелья Детей Иисуса. Восхваляет их до небес. Как и его клиенты, готовые платить чуть ли не любую цену за «Элексир Детей Иисуса от желчи». — Он состроил лукавую гримасу. — Излечивает от импотенции. Если бы старик открыл лавку в Вестминстере и торговал бы только им, он бы разбогател дальше некуда!

Когда смех утих, заговорил Чарли:

— По-моему, старик безумен, — сказал он. — В нем гнездилась злокозненность, и мне еще в жизни не доводилось видеть тридцать маленьких мальчишек таких чинных и послушных, как его. Они так задрожали, просто затряслись, когда я попросил позволить им откинуть капюшоны, что, уверен, они не хотели, чтобы он мог видеть их лица. Думаю, старик совсем их запугал. Ах, как я боялся некоторых моих школьных учителей! А ведь я счел его безумцем, что куда страшнее. Мальчишкой я каменел только перед тобой, папаша — извини! — и редкими сумасшедшими, с которыми мне приходилось сталкиваться. Некоторые люди паникуют перед сумасшедшими, потому что их поведение непредсказуемо и их невозможно в чем-либо убедить. Для мальчиков этот старик может быть страшнее самого Сатаны.

— Аптекарь в Бакстоне назвал его «Отец Доминус», — сказал Ангус. — Я еще не кончил рассказ о моих приключениях, Чарли. Отец Доминус всегда приходит днем, чтобы получить деньги, но товар неизменно доставляется в середине ночи и детьми в монашеских одеяниях. Мой аптекарь не слышал ни про единую доставку днем. Он как будто полагает, что дети сбежали от своих хозяев, и Доминус укрывает их.

— Любопытно, — сказал Фиц, складывая ладони пирамидкой и прижимая кончики пальцев к губам, что придало ему вид премьер-министра. — Откуда они, раз не из Йорка? — спросил он. — Если они обычно выходят по ночам, это может объяснить их странное поведение в разгар дня, однако они должны быть откуда-то, где их знают.

— Прошу прощения, что причислил тебя к сумасшедшим, папаша.

Фиц взглянул на сына с улыбкой в глазах.

— У меня, Чарли, не хватает воображения, чтобы понять, почему маленький мальчик мог причислить меня к сумасшедшим. Наверное, я был совершенно неприступен.

— Куда больше, чем теперь, папаша.

— Мы должны разделить наши силы, чтобы разобраться с этим, — сказал Фиц, снова посуровев.