— Неблагодарный мальчишка! — возмутился Деймрел. — Вы получили бы по заслугам, если бы ваша няня послушалась вас и оставила на мое попечение. Я бы безусловно вас выпорол!

К удивлению Венеции, это вмешательство, вместо того чтобы оскорбить Обри, заставило его усмехнуться. Повернув голову на подушке, он посмотрел на Деймрела:

— Ну и как вам это нравится, сэр?

— Очень нравится. Вам повезло куда больше, чем вы думаете.

Обри скорчил гримасу, но, когда Деймрел вышел из комнаты, сказал сестре:

— Он славный парень. Поблагодари его, ладно? Не думаю, что я был с ним очень любезен.

Венеция успокоила брата, и он снова закрыл глаза. Вскоре Обри заснул, так что Венеции оставалось только сидеть и ждать прибытия доктора Бентуорта, покуда няня распаковывала сумку, неодобрительно сжав губы и разжимая их только для того, чтобы лишний раз шепнуть Венеции предупреждение о грозящих ей ловушках. Вскоре она удалилась в гардеробную миссис Имбер, оставив Венецию в одиночестве коротать время. Девушке было нечем заняться, кроме размышлений, и не на что смотреть, кроме запущенного сада за окном, купающегося в лучах осеннего солнца. Мысленно прополов сорняки, засадив клумбы любимыми цветами и поручив работникам скосить лужайки, Венеция поинтересовалась про себя, сколько времени ей еще сидеть без дела. Она боялась, что этот промежуток растянется надолго, потому что до Йорка было двенадцать миль, а у доктора может оказаться много дел, и он не сумеет сразу приехать к Обри.

Няня вернулась в комнату, и Венеция с радостью отметила, что выражение ее лица несколько смягчилось. Разумеется, ее мнение о моральном облике Деймрела и уверенность, что его конец послужит уроком другим грешникам, остались неизменными, но она была в какой-то степени умиротворена, узнав, что он велел миссис Имбер не только постелить гостье в ее гардеробной, но и повиноваться всем ее распоряжениям. Более того, его слуга оказался не дерзким нахалом, как можно было ожидать, а вполне респектабельным мужчиной, который отнесся к ней с подобающим уважением и умолял, как о милости, позволить ему разделить с ней обязанности по уходу за инвалидом. Няня любезно оказала ему эту честь, но поступила она так потому, что была покорена его тактичностью, или потому, что знала, что Обри будет отчаянно сопротивляться любым попыткам низвести его до статуса ребенка, оставалось неизвестным. Няня решила воспользоваться возможностью переодеть Обри из просторной ночной рубашки Деймрела в его собственную, поэтому позвала на помощь Марстона и была погружена в работу, когда Деймрел вошел в комнату, чтобы пригласить Венецию пообедать в его обществе. Прежде чем няня осознала скандальную сущность этой затеи, приглашение было принято, и Деймрел с поклоном пропустил Венецию вперед.

— Благодарю вас, — сказала Венеция, когда он закрыл за ними дверь. — Вы пришли в подходящий момент — няня была слишком занята, ворча на Обри, чтобы думать о том, чем занимаюсь я.

— Да, мне едва ли удалось бы преодолеть это препятствие, — согласился Деймрел. — А вы бы прислушались к ее протестам?

— Нет, но она женщина строгих нравов и могла бы сказать вам что-нибудь невежливое, заставив меня провалиться сквозь землю от стыда.

— Не беспокойтесь из-за этого, — рассмеялся он. — Только скажите, как я должен к ней обращаться.

— Ну, мы всегда называем ее няней.

— Несомненно. Но я не могу вас копировать. Как ее фамилия?

— Придди. Слуги называют ее миссис Придди, хотя не знаю почему — она никогда не была замужем.

— Пускай будет миссис Придди.