Хеймиш едва ли чувствовал боль. Наблюдая за Сьюзи, он вдруг подумал, насколько она… проста и бесхитростна. На ней были шорты и выцветшая облегающая футболка, ноги — босые, на лице нет макияжа. От Сьюзи пахло цитрусовым мылом.

Внезапно Хеймиш представил себе, как она купает Розу.

Все же хорошо, что приезжает Марсия, поскольку находиться рядом с этой чудесной девушкой небезопасно.

А почему бы ему и не испытывать чувства к Сьюзи?

От этой мысли Хеймиш едва не выдернул свою ладонь из руки Сьюзи. Она подняла на него свои огромные глаза.

— Я изо всех сил стараюсь не причинять тебе боли, — сказала она и снова вернулась к своему занятию. — Расскажи мне о своей работе. Тебе нравится быть финансистом?

— Полагаю, что нравится, — ответил Хеймиш, хотя уже не был уверен в своих пристрастиях.

— Я пытаюсь понять, почему, — произнесла Сьюзи. — Мне, например, очень по душе выращивать что-нибудь и видеть результат своего труда. А как насчет тебя? Ты продумываешь наперед все возможные события? Во что ты вкладываешь деньги?

— Большую часть времени я занимаюсь фьючерсным посредничеством, а именно — выясняю, куда следует в будущем вкладывать средства.

— Значит, ты покупаешь и продаешь деньги. Мне это кажется странным, однако, если тебя подобное занятие делает счастливым…

А приносило ли это счастье Хеймишу? Он никогда об этом не задумывался.

Он работал в финансовом мире всю свою сознательную жизнь и занимался только расходами и доходами, испытывая азарт при совершении сделок.

Мать Хеймиша, узнав, что он стал полноправным партнером в крупнейшей брокерской компании Манхэттена, расплакалась, а потом сказала, что теперь ей больше не о чем волноваться.

Сейчас Хеймиш мог думать только об аромате волос Сьюзи и ее пальцах, осторожно прикасающихся к его ладони, покрытой болезненными мозолями. Какое странное чувство охватило его!

Стала бы Марсия обрабатывать его натруженные руки? Впрочем, рядом со своей невестой он вряд ли когда-либо натер бы мозоли на руках.

Вдруг он почувствовал, как его ноги в том месте, где кончался килт, коснулся чей-то влажный и холодный нос. Хеймиш взглянул вниз и увидел щенка.

Сьюзи бережно положила руки Хеймиша ему на колени и взяла щенка.

— Ты проснулась, Конфета, значит, отправляйся на улицу немедленно. Хеймиш, ни к чему не прикасайся. Я сейчас вернусь, — Сьюзи направилась со щенком на улицу.

Какое-то время Хеймиш сидел, ни о чем не думая, испытывая почти невероятное ощущение. Когда он в последний раз вот так ни о чем не размышлял?

Ему всегда что-нибудь следовало делать: прочесть отчеты, проверить электронную почту, отдать распоряжения, провести анализ…

Хеймиш подошел к открытой кухонной двери и принялся наблюдать за Сьюзи — та опустила Конфету на газон и принялась объяснять щенку, что от него требуется сделать, как будто он мог это понять.

Взглянув на часы, Хеймиш задался вопросом, каково состояние финансовых индексов на рынке. Он всегда интересовался показателями Доу-Джонса. Хотя сейчас вспоминать о таких вещах показалось ему по меньшей мере глупо.

Сьюзи стояла на коленях на газоне и чесала перевернувшемуся на спину щенку живот. Через минуту она легла на землю, а щенок забрался на нее верхом, норовя лизнуть хозяйку в щеку. Интересно, подумал Хеймиш, каким образом она станет справляться с ребенком и щенком?

Кстати, девочка, возбужденная шумом и красками праздника, что-то слишком долго спит.

Вскоре Хеймиш услышал веселое воркование проснувшейся Розы. Сьюзи не удастся сегодня уложить дочку спать вовремя, но она не придавала этому значения, поскольку не признавала распорядка. Хеймиш вспомнил свою мать, которую едва не хватал удар, если обед подавался позже на пять минут.