Гай Лэндон не понимал этого. Покупать созданных при помощи магии человекоподобных женщин и мужчин с заключённой в них порабощённой нечистью, водить их за собой, хвастливо демонстрируя окружающим, преподносить в качестве дорогих подарков. С одной стороны это попахивало работорговлей, уже много лет запрещённой в Ниране, с другой вызывало неприятие, ведь при всей их детальной схожести с людьми куклы таковыми не являлись. Было что то противоестественное в том, чтобы вызывать из подземного мира существ вроде олицетворяющих соблазн и похоть суккубов, подчинять их, запирать в безупречных кукольных телах и укладывать в постель к жаждущим экзотики жителям империи. Однажды Лэндон даже предложил законопроект, который бы запретил продажу так называемых живых игрушек, но его в этом не поддержали, и всё же он не терял надежды на то, что когда нибудь подобную практику запретят.

Сам Гай Лэндон предпочитал настоящих женщин, и пусть они могли разбить мужчине сердце, как и поступила с ним коварная леди дес Крисбет, у него и мысли не возникало заменить живую человеческую женщину искусственно созданной куклой.

День у главы магистрата выдался непростым. Накануне в городе произошло новое странное исчезновение, и на этот раз жертвой стала не какая нибудь бездомная бродяжка или особа лёгкого поведения, ежедневно рискующая своей жизнью, а младшая дочь одного мелкого лавочника. Девушка ночевала у подруги, но, поссорившись с ней, отправилась домой одна поздно вечером… и не пришла. Родители хором заявляли, что она никогда бы не загуляла с кем нибудь, не поставив в известность никого из близких. Уже второй день многочисленные родственники осаждали магистрат, требуя отыскать пропавшую.

Подобное повторялось уже не в первый раз за последнее время, а у Гая и его сотрудников пока не появилось никаких стоящих разработки версий. Тот, кто похищал девушек, был крайне осторожен и не оставлял никаких следов. Даже с помощью магии у служителей магистрата не получалось выйти на его след. К тому же до сих пор не нашли ни одного тела. Всё это весьма дурно пахло, а хуже всего было подозрение, что за пропажами людей вполне мог стоять какой нибудь якобы добропорядочный гражданин, да к тому же ещё и маг.

Перед тем, как ехать домой, Лэндон ещё раз заглянул в район, где проживала семья лавочника. Окраина Айона застраивалась хаотично, поэтому здесь было немало кривых узеньких переулков, по одному из которых как раз и шла из дома подруги бесследно исчезнувшая Леа Харрис. Задрав голову, Гай убедился, что разбитый фонарь в переулке до сих пор не починили, и выругался себе под нос. Оглядевшись по сторонам, втянул носом сырой от близости реки воздух, скользнул взглядом по наглухо закрытым ставням окон и зашагал туда, где оставил свой экипаж. Увы, ни одного свидетеля произошедшего не нашлось – девушка словно растворилась в воздухе, не оставив после себя ни капли крови на серых камнях, ни обрывка платья, ничего, за что можно было бы зацепиться.

От запустелого вида переулка настроение главы магистрата испортилось ещё больше, а, когда, добравшись наконец то до дома, увидел растерянные глаза дворецкого Брэйли, Лэндон понял, что и вечер не окажется лёгким.

– Простите, милорд, я не хотел их впускать, но они сказали, что это подарок… – виновато пробормотал дворецкий, отводя взгляд.

– Да о чём ты говоришь? – устало откликнулся Гай, но, войдя в холл, увидел всё собственными глазами.

Там стояла запертая в золочёной клетке девушка. Нет, не девушка! Кукла! Одна из кукол Гримса в его, Гая Лэндона, собственном доме! Да ещё и неуловимо похожая на Присциллу дес Крисбет!

Проклял его сегодня кто нибудь, что ли?.