Эта близость так взволновала ее. Она вдруг почувствовала, что ей стало тяжело дышать. Пряный запах кожи, в которую был одет Дрейвен, каким-то странным образом волновал Эмили, рождая в ней ранее неизведанные ощущения.

В голове у нее снова возник образ изготовившегося к прыжку черного льва. Граф в ее представлении ассоциировался именно с этим зверем. Он казался Эмили таким же диким и непредсказуемым. Она почти не сомневалась, что Дрейвен может через мгновение схватить ее и сделать с ней все, что угодно. И она будет бессильна перед ним.

Однако граф не сделал никакого движения, и это вызвало у Эмили еще больший интерес. Ее еще сильнее потянуло к нему.

Стараясь отвлечься, Эмили принялась пристально оглядывать комнату. Унылая, почти спартанская обстановка очень напоминала монастырскую келью.

– Это никуда не годится, – возмущенно проговорила Эмили, ужаснувшись при мысли о том, что ей придется провести здесь ночь.

– Вы же сказали, что обойдетесь, – напомнил Дрейвен.

Эмили посмотрела на него с укоризной:

– Я считала, что у вас дом, любезный, а не тюрьма. Едва проговорив это, Эмили тут же пожалела о своих словах, однако Дрейвен остался к ним безучастен.

Он стоял в дверях с невозмутимым видом. Меркнущий солнечный свет вызывал красноватый оттенок на его волосах и холодно отражался в синеве его глаз.

– К сожалению, Генрих не дал мне достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к вашему прибытию, – проговорил наконец Дрейвен, глядя на Эмили так, словно оценивал силу ее духа. – Я пришлю сюда Эдмонда поменять матрацы и простыни.

– Милорд, – обратилась к графу Эмили. Она понимала, что не следует говорить об этом, но ее отвращение было столь велико, что молчать она не могла. – Надеюсь, вы поймете меня правильно. Дом ваш ужасен и вряд ли приспособлен для проживания.

– Скажите, миледи, а разве можно понять вас неправильно?

– Нельзя, – согласилась Эмили. – Но я не останусь здесь, пока не будут произведены должные перемены.

– Вы останетесь здесь все равно, – твердым голосом заявил Дрейвен.

– Ничего подобного, – резко возразила Эмили.

В глазах графа вспыхнул гнев, такой сильный, что Эмили невольно отшатнулась. Она все-таки не хотела покоряться.

– Вы сделаете то, что вам сказано, леди, – с грозным видом заявил Дрейвен.

Это вывело Эмили из себя. Она знала, какое место занимает, будучи леди, и с этим положением были связаны определенные права, а этот человек нарушал их.

– Я не принадлежу к вашей челяди, чтобы вы мне указывали, и я вам не жена.

– Верно, – согласился Дрейвен, – вы моя заложница.

– Нет, я подопечная короля. Разве не так он сказал? Если бы Эмили не была уверена, что этого не может быть, она могла бы поклясться, что заметила в ледяных глубинах глаз Дрейвена насмешку.

– Отец передал мне слова короля о том, что все, что будет сделано со мной, будет сделано с ним. Разве не так, милорд?

– Так.

– Тогда позвольте спросить: как вы думаете, стал бы его величество спать в этой комнате?

Дрейвен не понимал, что его удивляет больше: что у этой девушки хватает безрассудства возражать ему или что ее аргументы столь сильны. Он и сам знал, что его дом – вонючий свинарник. Большую часть своей жизни Дрейвен проводил на войне, а не здесь.

Он никогда не мог выносить Рейвенсвуд и с удовольствием уехал бы отсюда навсегда. Однако здесь его удерживал долг перед королем. Рейвенсвуд был одним из оплотов королевства, поскольку располагался между севером и югом и был удобен в стратегическом отношении.