Вячеслав Иванов. Нежная тайна
ЛЕПТА
Стихотворения, соединенные под заглавием «НЕЖНАЯ ТАЙНА» по преобладающему в них лирическому мотиву,— написаны летом 1912 года, в Савое, без определенного плана, почему и расположены (с незначительными отступлениями) в порядке их возникновения. Приложение озаглавлено ЛЕПТА — в подражание александрийским поэтам, которые называли так свои поэтические «мелочи». Это маленькое собрание посвящается приятелям стихотворца и, вместе с ними, любителям стихов, сложенных по частным, скромным поводам или просто — в шутку. Если такие произведения художественно закончены в своем роде, они могут наравне с другими приношениями упасть смиренною лептой в копилку Аполлонова святилища. Да не усмотрят школьного педантизма в том, что последние из этих лепт выбиты древним чеканом. Пристрастие любителя оправдывается его верою в будущность нашего гуманизма. Автор думает, что античное предание насущно нужно России и Славянству — ибо стихийно им родственно,— и смело предполагает в числе своих читателей «humaniorum studiorum cultores». Озирая все, собранное вместе в одном издании, автор, первый, смущен сопоставлением столь различного. Некоторые страницы книжки изображают созерцания, несомненно выходящие за пределы поэзии, понятой как ars profana — как художество мирское, а не таинственно-богослужебное. Другие, напротив, являют, по-видимому, вторжение в округу искусства такой обыденности, которая может показаться «внешнею» — profana — артистическому Парнасу. Одни — скажет его суд — посвящены предметам, недоступным Музе по своей возвышенности или «запредельности», другие — недостойным ее, по непосредственной близости к житейскому и повседневному. Автор признается, что в долгих размышлениях о существе поэзии разучился распознавать границы священных участков: он не умеет более различать желательного и нежелательного в ней — по содержанию. Мерилом поэтического (поскольку речь идет о словесном воплощении душевного состояния) служит для него достоинство формы: не техническое, в тесном смысле слова, ее совершенство, но — в более широком и окончательном смысле — ее художественно цельное тожество с содержанием. Из чего, впрочем, вовсе не следует, что он считает это единство формы и содержания действительно осуществленным в собственных творениях: никто себе не судья.
В. И.
НЕЖНАЯ ТАЙНА
Александру Блоку, поэту АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ
Ты царским поездом назвал Заката огненное диво. Еще костер не отпылал И розы жалят: сердце живо.
Еще в венце моем горю. Ты ж, Феба список снежноликий, Куда летишь, с такой музыкой, С такими кликами?.. Смотрю
На легкий поезд твой — с испугом Восторга! Лирник-чародей, Ты повернул к родимым вьюгам Гиперборейских лебедей!
Они влекут тебя в лазури, Звончатым отданы браздам, Чрез мрак — туда, где молкнут бури, К недвижным ледяным звездам.
Пусть вновь — не друг, о мой любимый! Но братом буду я тебе На веки вечные в родимой Народной мысли и судьбе.
Затем, что оба Соловьевым Таинственно мы крещены; Затем, что обрученьем новым С Единою обручены.
Убрус положен на икону: Незримо тайное лицо. Скользит корабль по синю лону На темном дне горит кольцо.
PROOEMION
Я не знаю, где он рухнет, льдами вскормленный поток. |
