Чтобы хоть как-то замаскировать свою нервозность, Соболев решил принять участие в общественном волнении.

— Слушайте, я ничего не понимаю! — проговорил он нарочито громко. Объясните, наконец!

Бледный и торжествующий Федорчук показал на пластилиновую фигурку Маевской.

— Стреляли не в Стаса! Стреляли в нее! Она стояла как раз за ним, но в момент выстрела упала, и пуля досталась не тому человеку!

Нонна ошарашенно хлопала глазами.

— А кому могло понадобиться меня убивать?

— По-моему, тебя половина города с удовольствием бы похоронила, проговорил, запинаясь Колька. — И с Бурцевой ты рассорилась, и с Ковровым, и с Поленовым…

— Из-за тех денег? — подозрительно спросил Федорчук.

Нонна тут же поджала губы.

— Ну я еще до денег с ним разругалась…

— Это называется не «разругалась», а… — снова встрял Колька. Ему ужасно хотелось ей насолить. Но Нонна тут же его одернула:

— Соболев! Где твое благородство? Дай я сама расскажу!

— Да уж пожалуйста! — воскликнул Федорчук, торопливо вытаскивая из письменного стола бланк протокола.

— Нас познакомила Оксанка, — хмуро начала Нонна. — Ну Поленов и пристал ко мне. Сначала он даже интересным мужиком показался… А потом… В общем, он бандюга и сволочь, так что нечего его жалеть. Я ему сразу сказала, что у нас с ним ничего общего быть не может. А он все равно таскался за мной, подарки делал. Только я у него ничего и не думала брать.

Слушая весь этот бред, Колька аж позеленел от негодования.

— Ты чего, Коль? — спросил Федорчук, заметив его душевные муки.

— Нонн, не ври, — выдохнул Соболев сквозь зубы. — Ты Поленова ого как кадрила! И подарки брала! Кто тебе шубу подарил? А духи за три штуки? А цветов сколько было?

Маевская бросила на него уничижительный взгляд.

— Ну да! Было! — напористо выкрикнула она. — Ну и что?! Подумаешь, с него не убудет, а мне приятно!

— Ты эксплуататор, Нонна!

— Ладно, Бог с ним, — пресек их разборки Федорчук. — Давайте ближе к делу.

В этот момент он в процессе расследовательского вдохновения подошел к столику и глотнул из Машуниной кружки. Увидев это, Колька схватился за сердце и опал на стул. То, к чему это могло привести, вдруг на секунду предстало у него перед глазами…

Нонна же взволнованно протирала очки:

— А чего «к делу»? Ну поссорились мы с Поленовым… Прямо на Стаськиной свадьбе. Ему объясняться захотелось, а я его послала. Он потом носился за мной как электрический веник… — При воспоминании об этом у Нонны нечаянно проскользнула довольная улыбка.

— Чего ж ты раньше-то молчала? — спросила Машуня грозно.

Маевская смерила ее гордым взглядом.

— А вы меня не спрашивали! И потом с чего это мне распространяться насчет своей личной жизни?

— Ох, беда с тобой, Нонна! — вздохнул Федорчук и вдруг легонько хлопнул Кольку по плечу. — Как думаешь, кто-либо из ваших знакомых мог покушаться на ее жизнь?

Соболев в ужасе отодвинулся от Федорчуковской руки. Он был не в состоянии произнести ни слова.

— Ты имеешь в виду Поленова? — оживленно переспросила Нонна, ничего не замечая. — Ну, я не знаю… Вряд ли… Хотя он пострелять-то любит…

— Что значит «пострелять»? — перевел на нее взгляд Иван.