С выражением величайшего одолжения на лице Маевская все же отомкнула дверь.

— Иди уж… писец! Давно бы в баночку сходил… Нет, ему надо все нервы мне вымотать!

Колька пулей влетел в санузел.

— Сама ходи в баночку! А я нормальный человек и вправе рассчитывать на…

У него язык не повернулся сказать «на унитаз», поэтому он пресекся на полуслове и замолчал.

— Вот, сам не знает, чего хочет, а все туда же! — ворчливо констатировала Нонна.

А Кольке тем временем в голову пришла гениальность: он же все равно решил увольняться с радио, а Машуня — как раз юрист: значит, может посоветовать, как и что…

* * *

Машуня сидела на кухне и смотрела, как Геракл изгаживает все вокруг. Он ел жирный суп и выплевывал вокруг себя картошку и макароны. Покончив с питанием, питомец сыто хрюкнул и начал вытирать об пол свою плоскую морду.

— Свинья! Вот свинья! — обозвала его Машуня и пошла за тряпкой.

Геракл знал это с детства, поэтому не обиделся.

— Отойди и не размазывай! — шугнула она его.

Пикинес прошлепал по картошке и, зацепив лапой макаронину, потащил ее в прихожую.

— Опять Геракл помойку устроил? — произнесла мама, входя в кухню. — И чего мы его держим — ума не приложу.

— Он наше животное! — отозвалась с пола Машуня, поспешно скрывая следы собачьего преступления.

Но на самом деле мама пришла вовсе не для того, чтобы обличать Геракла. Она только что посмотрела по телевизору кино всех времен и народов «Москва слезам не верит» и теперь ей остро хотелось побороться за счастье родного ребенка.

— Дочь, — проговорила она нежным голосом, — я вот тебя давно хотела спросить: а как у вас дела с Федорчуком?

Машуня хмуро посмотрела на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, когда вы поженитесь?

— Ма-а-ам! Ну что ты за дурацкие вопросы задаешь?! И вообще сейчас жениться не модно, сейчас модно жить гражданским браком…

— Это как это? — сделала непонимающее лицо мама. Ее любимым развлечением при общении с дочерью было притворяться, что она намного глупее, чем на самом деле.

— Это без штампа в паспорте, — отозвалась Машуня.

От таких слов мама аж припала к косяку.

— Господи, что люди-то скажут?!

Машуня ничего не ответила и продолжала возить тряпкой по полу. Вот чего маме не живется своей собственной жизнью? Чего ей обязательно надо все узнавать про Федорчука? Когда у них случится что-нибудь из ряда вон выходящее (типа рождения потомства или выход на пенсию), она ей все скажет.

В этот момент раздался спасительный телефонный звонок, отвлекающий от неприятных разговоров.

Машуня стремительно ринулась к трубке.

— Алло, Маша? — раздался Колькнн голос.

— Привет! — удивилась она ему. — Что случилось?

— Ты ведь юрист, да? Ты не могла бы мне помочь уволиться с радио?

— А что, это так сложно?

— Да! Мне Ковров не дает расчета. А я не могу у него работать после того, что он сделал…

Машуня секунду подумала.

— Ну ладно, я сейчас буду.

* * *

Не успела Машуня войти, как Колька произнес целую тираду «спасиб».

— Да я же еще ничего не сделала, — начала оправдываться та, надевая выданные им тапки.