– В таком случае мы подошли к самой сути вопроса, – сказала Элинор. – Присаживайся, Иэн. И ты тоже, Джоанна, возьми стул.

Когда девушка села, Элинор серьезно заговорила с ней.

– В этом вся твоя жизнь, дитя мое. Если у тебя появятся хоть малейшие сомнения, доверься нам. Ты правильно полагаешь, что Иэн и я знаем, кого посоветовать тебе в мужья. Тем не менее вокруг достаточно подходящих мужчин. Если ты почувствуешь неприязнь… неважно, насколько неуловимой и беспричинной она тебе покажется, тотчас же скажи мне об этом. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. И вот что еще. Ничто так не огорчит меня и Иэна, как твое горе.

– Я постараюсь быть искренней, но…

– Тебе не обязательно отвечать прямо сейчас, – поторопился успокоить девушку Иэн. – Позволь нам сначала предложить несколько…

– Нет! – запротестовала Элинор. – Назвав более одной кандидатуры, мы только усложним дело. Но насчет первого Иэн прав. Ты можешь не спешить с ответом. Мы предложим тебе одного мужчину. Ты можешь отказаться сразу же. Так и сделай, если у тебя появятся сомнения и ты решишь, что не сможешь разделить с ним радости и горести жизни. Можешь сразу принять наше предложение или дать ответ позже. Помни: есть и другие мужчины. То, что мы предлагаем тебе сейчас лорда Джеффри Фиц Вильяма, еще не значит, что ты обязана тут же дать согласие.

Имя было произнесено непринужденно, как бы само собой. Элинор все время не спускала с дочери глаз, так что легко было и определить ее реакцию. Но в лице Джоанны ничего не изменилось. Возможно, в ее глазах и мелькнуло мимолетное волнение (или облегчение?), но оно было таким кратковременным, что Элинор не смогла уловить его истинной причины.

Джоанна ничего не ответила. Воцарилось молчание. Через минуту Иэн беспокойно заерзал в кресле. Элинор повернулась к мужу, потом снова перевела взгляд на Джоанну, которая не мигая смотрела на Брайана. Пес поднял голову, затем встал и подошел к своей госпоже. Джоанна оживилась. Брайан прыгнул на колени хозяйки с глухим шумом, заставившим задрожать прочный деревянный пол, и начал ластиться к ней. Даже стул накренился. Элинор улыбнулась: именно Джеффри когда то привез в подарок Джоанне слепое, неуклюжее и тощее существо, которое превратилось сейчас в любимца дочери.

– Итак, Джоанна… – заговорил Иэн, – все мы действительно любим Джеффри, но если ты чувствуешь… если, возможно, ты думаешь…

– Фу! – нетерпеливо воскликнула Элинор. Мужчин всегда обвиняют в грубости, ибо они ругаются, плюются и мочатся не там, где нужно… Однако главная беда в том, что большинство из них просто страдает болезнью мозга! – Иэн хочет знать, Джоанна, не будешь ли ты чувствовать себя в постели с Джеффри как с братом, когда придет время проводить с ним ночи?

– Элинор!

– Разве не это ты имел в виду, милый?

Иэн молча поднялся и отошел к окну. Там он остановился, разглядывая стены замка и зыбь, белеющую на морской глади. Джоанна и Элинор весело переглянулись, и обе прикусили губы, чтобы сдержать смех. Ведь ясно же: Иэна не столько беспокоит проблема кровосмешения, сколько интимная жизнь Джоанны. Однако его реакция удачно сняла общее напряжение.

– Ответь нам, Джоанна, – все еще улыбаясь, потребовала Элинор.

– Нет, – ответила Джоанна. – Этого не случится.

– Подумай о проблеме интимной жизни, Джоанна, – настоятельно посоветовала Элинор. – Тебя ничто не пугает? Представь себе детей, которые во всем будут походить на Джеффри. Не хочешь ли ты, чтобы твои дети были похожи на кого нибудь другого?

Элинор с облегчением заметила некоторую заинтересованность на лице Джоанны. Очевидно, ее дочь никогда не рассматривала Джеффри как своего любовника или мужа. Это вполне объяснимо.