Она заходит слишком далеко! Но нет ли намеренного дурачества в ее ответе? Кажется, несмотря на свой гнев, Джеффри все же что то уловил… Он вперил в нее долгий, недобрый взгляд, а затем вдруг рассмеялся.

– Я тебе отплачу за это! – сказал он, когда обрел дар речи, и добавил серьезно: – Я перепугался до смерти, когда осознал, что после приглашения прошло десять дней, а тебя все еще нет.

Это было столь утешительно и трогательно, что Джоанна уже не винила Джеффри в излишней ярости. Она улыбнулась:

– Неужели ты думаешь, я настолько глупа, чтобы прибыть ко двору раньше тебя и оказаться без поддержки? Я не стану снова жить среди фрейлин Изабеллы, коль имею такую возможность.

Эти слова затронули больное место Джеффри, и он нахмурился.

– Почему?

– Потому что я чуть не умерла с ними от скуки!

Джеффри промолчал. Он испытывал сильное желание съязвить по поводу сплетен, витавших вокруг Джоанны и Брейбрука, но знал, что и сам не безгрешен, сам виноват в том, что случилось.

Между тем лошади уже цокали копытами по мосту, и Джоанна даже рот открыла от удивления при виде переполненных лавочек и домов, тянувшихся вдоль стремительно не сущейся реки. Она еще ни разу не проезжала по этому мосту. Когда Джоанна ездила в Лондон с леди Элой, они добирались сюда из Солсбери по северному пути и переправлялись через Темзу двумя тремя милями западнее, где река была гораздо уже и спокойнее.

Обезоруженный восторгом девушки, Джеффри спешился и получил разрешение пройти к задним пристройкам одной лавочки, чтобы Джоанна могла понаблюдать за лодками под арками моста. Начинался прилив. Лодки стремительно несло вверх по реке, к Вестминстеру. Джеффри объяснил, что с отливом они вернутся назад. Джоанна тем не менее возразила, что в реках не бывает приливов. Когда Джеффри рассказал ей об устье Темзы и о том, что лодки могут плыть в обоих направлениях, Джоанна выразила желание прокатиться по реке. Она никогда не плавала на лодке, ибо леди Эла не путешествовала по реке, заявляя, что от этого ей становится дурно. Джеффри пообещал Джоанне, что лодочник его отца очень скоро прокатит ее, и вырвал у нее взамен обещание, что она не поедет ни с кем другим. Такие прогулки довольно опасны, и в Темзе утонуло уже немало людей, пояснил он.

Затем, когда они уже спешились, Джоанна захотела пройтись по лавкам. Джеффри снисходительно согласился, но отметил, что короткий зимний день уже близится к концу. Довольно быстро был достигнут компромисс. Бьорну и отряду Джоанны приказали эскортировать слуг и поклажу к дому, а Джеффри повел свою невесту на экскурсию по лавкам. Джоанна решила, что местные товары ничем не лучше и не диковиннее тех, что бывали в лавчонках у причала в Роузлинде. Но Джеффри приобрел короткую накидку из густого серебристого меха, легкую и теплую, привезенную из какого то варварского края, с востока скандинавских стран, и огромные ярко желтые бусы из тех же земель с белокрылым насекомым, плененным в одном из их камней.

К тому времени, как Джеффри помог Джоанне сойти с лошади у ее дома, они оба пребывали в отличном расположении духа.

– Я не буду заходить к тебе, – сказал Джеффри, – а поскачу прямо в дом моего отца и сообщу ему и Эле о твоем приезде.

Джоанна кивнула головой.

– И скажи леди Эле, что я буду ждать ее завтра. Ты вернешься сюда на ночь, Джеффри?

– А тебе хочется этого? – тихо спросил он.

– Когда Иэн сможет спокойно вернуться в Англию? – вместо прямого ответа поинтересовалась Джоанна.

Джеффри не мог не понять ее: день их свадьбы зависел от возвращения Иэна. Он помрачнел и пожал плечами.

– Из Ирландии приходят очень хорошие известия, но мой отец считает, что между мной и тобой не все так просто, Джоанна. Хотя у него и в мыслях нет, что я, имея определенное влияние на Иэна, мог отговаривать его от возвращения именно по этой причине.