– Интересно, кто это такой? – услышала она голос миссис Виджинз. – Может быть, один из людей ваших братьев, Джорджина?

«Ну да, наверное. Они собирают новых охранников в разных портах, и в Бриджпорте часто появляются незнакомые лица». Она по-прежнему не решалась оглянуться на дверь.

– Он не похож на моряка, – продолжил мистер Виджинз.

– Нет, не похож, – заговорил Бойд, о присутствии которого Джорджина забыла. – Но лицо, кажется, знакомое. Где-то я его уже видел, но не могу вспомнить, где…

«Ну хватит этих надежд», – печально подумала Джорджина и обернулась. Он стоял всего в десяти футах от нее, высокий элегантный блондин, до боли привлекательный. Но зеленые глаза, уставившиеся на нее, были холодными. Ей показалось, более угрожающего взгляда она никогда не видела. Ее любовь, ее англичанин и – как она снова понимала – ее падение.

– Что с тобой, Джорджи? – спросил Бойд в тревоге. – Тебе плохо?

Она не смогла ответить. Он коснулся ее руки, но она даже не взглянула на него. Она, не отрываясь, смотрела на Джеймса, ей не хотелось верить, что перед нею действительно он, и все-таки она надеялась!

Джеймс постригся. Раньше у него были длинные волосы, и он начал подвязывать их перед высадкой на Ямайке. Тогда они сильно отросли, и он со своей золотой серьгой гораздо больше походил на пирата, чем когда-либо. Но сейчас он был совсем другим. В нем появилось нечто царственное, подчеркнутое шелком и бархатом. Потрясающее впечатление производил темно-бургундский цвет его костюма: многочисленные огни в зале играли на его бархатном воротничке, как драгоценные камни. Шелковые чулки были снежно-белыми, как и галстук, на котором сверкал большой алмаз, бросающийся в глаза прежде, чем его хозяин.

Джорджина увидела все это сразу, как только обернулась к нему, но прежде, чем его взгляд приковал к себе ее внимание. Этот взгляд предвещал какую-то опасность для ее жизни. За те недели, что они провели вместе, она видела Джеймса Мэлори в самом разном настроении, но никогда не видела его по-настоящему злым, – злым настолько, чтобы терять хладнокровие, если, конечно, оно ему было свойственно. Его взгляд, как ей казалось, мог погасить горящий уголь: он был дьявольски зол, и она плохо себе представляла, что он собирается делать.

– Ты его тоже знаешь?

– Тоже?

«О, конечно, Бойду показалось, что он его где-то видел. Очевидно, это не так». Но прежде чем она успела что-то сказать, выйдя из оцепенения, Джеймс сам нарочито неторопливо направился к ней.

– Джорджи в платье? Как необыкновенно! – Его сухой голос звучал столь отчетливо, словно он говорил для всех. – Да, это, конечно, ты. И в самом деле в платье. Хотя мне больше нравится, когда ты в штанах. Открывает гораздо больше и нечто потрясающее…

– Кто вы такой, мистер? – агрессивно спросил Бойд, выступая вперед и вставая на пути Джеймса.

На минуту показалось, что Джеймс просто отбросит его в сторону (а Джорджина не сомневалась, что он так и сделает).

– Черт возьми, никак ты собираешься мне помешать, парень?

– Я спросил, кто вы такой? – повторил Бойд, вспыхнув и пытаясь скрыть свое замешательство в насмешке: – Не считая того, что вы англичанин.

– Не считая того, что я англичанин, я Джеймс Мэлори. А теперь будь хорошим парнем и уйди в сторону.

– Не стоит спешить. – Уоррен стал рядом с Бойдом. – Имя ничего не говорит о том, кто вы такой и зачем пожаловали.

– Еще один? Кажется, дело осложняется, Джорджи? – обратился Джеймс к ней, и у нее не осталось никаких сомнений в его намерениях.

– Это мои братья, Джеймс, пожалуйста, не надо…

– Братья? – спросил он насмешливо и вновь посмотрел на нее своими холодными зелеными глазами.