– Я только хотела… – бормотала девушка… – О, не важно. Вернемся в палатку. Ма, должно быть, ищет меня.

Кто-то, очевидно, парень, загремел дверной ручкой.

– Чертова дыра все равно заперта, – буркнул он.

– Вот и хорошо, – облегченно вздохнула девушка. Послышался топот убегавших ног.

Когда все стихло, Ким перевела дыхание, глянула на Трэвиса. Оба рассмеялись.

– Завтра все подростковое население Эдилина будет гадать, какой парочке повезло первой запереться в домике.

– А это всего-навсего мы, старичье, – притворно вздохнул Трэвис.

– Говори о себе! Это тебе вот-вот будет тридцать! А мне до такого ужаса еще годы и годы!

Она шагнула направо.

– Проходи сюда, только пригнись, притолока низкая.

Они оказались в очень маленькой комнатке с коротким, встроенным в стену топчаном.

Ким показала на топчан:

– Считай это столицей любви Эдилина.

– Если в городе имеются два топчана таких размеров, Эдилин вполне может считаться романтической столицей мира.

– Приходится находить интересные занятия в городе, где нет даже «Уолмарта».

Трэвис рассмеялся. Ким села на один конец топчана и жестом велела ему устраиваться на другом. Длинные ноги не давали Трэвису усесться как следует.

– Можешь даже вытянуться. Смотри, как мы подходим друг другу, – улыбнулась она. Их ноги соприкоснулись.

– Мы всегда прекрасно друг другу подходили, – заверил Трэвис.

Ким была рада, что в темноте не видно выражения ее лица.

«Мы друзья», – напомнила она себе.

– Расскажи о Джо Лейтоне, – попросил Трэвис серьезно.

– Я не слишком хорошо его знаю, но когда мы учились в колледже, он не давал Джессе шагу без него ступить. Но если по справедливости, так поступали все наши родители. Взять хотя бы мою маму! Она требовала рассказывать, с кем я встречаюсь и разослала ли свои резюме.

– Похоже, она очень тебя любит. Как она сейчас?

– Требует, чтобы я рассказывала, с кем встречаюсь, когда прихожу домой и каков еженедельный доход от моего магазина.

– А твой па? – засмеялся Трэвис.

– Мой па сделан из чистого сахара. Самый славный и милый человек на свете. Мои родители и младшая сестра Анна отправились в длинный круиз. Вернутся только осенью.

– Так ты в городе одна?

– Нет, здесь мой брат Рид, и у меня есть кое-какие родственники.

Как он вежлив: расспрашивает о ее жизни, хотя ему не терпится узнать побольше о человеке, за которого его мать собирается замуж.

– Думаю, мистер Лейтон – хороший человек. Но все зависит от твоей матери. Верно? Судя по тому, что ты сказал, она не слишком умеет за себя постоять.

Трэвис ответил не сразу:

– Моя мать всегда была очень тихой и незаметной. Думаю, она поняла, что спорить с отцом – только делать хуже себе. Если она оставалась в тени, у него создавалась иллюзия полного контроля над ситуацией. Тогда ему не было нужды вновь укреплять свой авторитет.

– А ты? Как живешь ты?

Трэвис пытался переменить позу, но места не было.

– Я сейчас упаду с этой штуки. Твои ноги… не возражаешь?

Он поднял ее ноги и положил себе на колени.

Ким скорее бы умерла, чем запротестовала.

– Ой! Прости, но у тебя такие острые каблуки…

Ким молниеносно сбросила модные босоножки на высоких каблуках и снова положила ноги ему на колени. Казалось вполне естественным, что он стал массировать ее ступни. Ким поблагодарила Духов Спа за то, что только вчера сделала маникюр и педикюр.