Ее восприятие собственного тела изменилось непомерно. Раньше она не понимала, почему некоторые женщины обожают совокупление. Она не знала того, что знали они, – в руках опытного любовника получаешь ошеломляющие, потрясающие ощущения. Не знала, что тело способно на симфонию страсти. Загадочный незнакомец дирижировал умелой рукой, так что каждая часть тела пела в наслаждении.

Финеас Бернуик лишил ее девственности, но она так и не узнала тогда, что в постели с мужчиной женщина может испытать удовлетворение. Абигайль с ужасом вспоминала, какая же она была невинная дурочка. Пошла на это охотно, желала доставить удовольствие любимому мужчине, но совершенно не понимала, что ему надо.

А Финеас не оценил ее неопытность, он просто воспользовался этим и заставил девушку физически подтвердить свою любовь к нему прежде, чем она была к этому готова.

Ему следовало быть более деликатным.

– Рыцарство – для стихов и сказок, – бурчала она, мягко водя мочалкой по спине, – а не для молодых парней, привыкших получать на серебряном блюде все, чего ни пожелают. – Абигайль поморщилась от боли, задев содранное пятно на пояснице.

О своих отношениях с Финеасом она не могла вспоминать без злости на себя, что была такая дура. Думала, вечно будет слушать слова обожания. Верила, что он будет ее лелеять всю жизнь и никогда не причинит зла. Верила его клятве, что он горы свернет для того, чтобы жениться на ней.

Но все заявления Финеаса рассыпались в прах при встрече с отцом и кузеном. Финеас решил, что гора могла бы быть и пониже. Лорд Бернуик и его мерзкий племянничек постарались, чтобы Абигайль осталась без работы, без рекомендации и, уж конечно, без мужа.

Так что теперь она обесчещена, ее сердце разбито, жизнь разладилась – и все ради чего? Финеас был не способен к той любви, которой она жаждала, а Абигайль по глупости отдала ему единственный дар, не подлежащий восстановлению.

И вдобавок теперь она знает, что Финеас – никудышный любовник!

Сравнить Финеаса с ее ночным спасителем – это все равно что сравнивать вчерашнее молоко с превосходным шампанским! Да, спаситель – великолепный спиртной напиток.

Вздохнув, Абигайль повернулась к зеркалу лицом и потерла шею. Что ж, она неплохо выглядит, хоть и не бриллиант чистой воды. Глаза у неё, как у отца, округлые, голубые, при определекном освещении серые. Нос чуть вздернутый, скучный, но не безобразный, кожа чистая, волосы белокурые, как у матери. Она решила, что достаточно красива. Вскинув голову, она критическим глазом осмотрела свою фигуру. Высокие круглые груди, каждая величиной с грейпфрут; тонкая талия, перетекающая в бедра разумных размеров. Не те, что миссис Найджел из приюта Андерсен-Холл называла «родильными бедрами», но вполне достаточные, чтобы уравновесить форму песочных часов. В целом она в неплохой физической форме.

Абигайль с грустью подумала: если бы она не встретила Финеаса, если б не была опозорена, вышла ли бы она замуж? Нашла бы истинную любовь?

Мочалка в руке остыла, Абигайль встрепенулась, окунула ее в теплую воду и отжала, запах вереска усилился.

Она выбросила из головы мысли о возможном будущем, о собственной семье. Прошлого не изменишь, остается плестись вперед и разыгрывать те карты, что остались у нее на руках.

Водя мочалкой по груди, Абигайль стала думать о загадочном спасителе. То, что она сделала, – опасно. Вверять свое тело незнакомцу, выбрасывать на ветер все предосторожности. Рука словно сама собой стала скрести живот. Что, если она забеременела? Абигайль покачала головой. Почему-то она знала, что этого не произошло. Она и хотела бы ощутить внутри себя малыша, но это означало бы конец работе, карьере. Инстинкт говорил, что такого не может быть – она была с Финеасом много раз, но ничего не случилось.

Интересно, если бы она забеременела, он бы женился на ней? Вряд ли.