— Они ничем не могут мне помочь, — ответила я.

Мы еще немного побродили по дорожкам вблизи Пре—Кателан. Аллеи мало–помалу становились безлюдными и превращались в лесные тропинки. И тогда он сказал, что надо поворачивать назад, не то мы заблудимся. Я спросила, кем он работает. О, ничего интересного, мотается по делам между Францией и Швейцарией. У него есть компаньоны, и они все вместе держат некое агентство в Париже. Самая банальная работа, из тех, о которых даже рассказывать нечего, только скуку наводить. Я решила не настаивать.

Ближе к вечеру мы зашли в один из чайных салонов Булонского леса. За столиками сидели семьи, гулявшие недавно по берегу пруда. За другими столами громко, во весь голос, беседовали женщины в возрасте. Он с интересом разглядывал окружающих. Я подумала: уж не очутился ли он в таком месте впервые, как и я?

— Странно, — сказал он наконец. — Здешние посетительницы носят каракулевые манто.

Он по–прежнему выглядел невозмутимым и задумчивым. Позже всякий раз, когда мы находились среди людей, мне казалось, что ему не по себе, словно у него не было с другими ничего общего. Эдакий иностранец, который не знает местного языка и все время боится, что с ним заговорят. Может быть, он думал, что если кто–то заметит на его лице малейшее колебание, малейшую боязнь, это принесет ему несчастье. Вот он и хотел выглядеть бесстрастным и избегал резких движений. Он улыбался какой–то отрешенной улыбкой.

— Я насчитал целых четырнадцать дам в каракулевых манто. Можете сами проверить, если хотите…

Я чувствовала, как между нами рождается что–то вроде взаимного доверия. Интересно, нашел ли он свое место в этом мире? Мы сели в метро на "Этуаль". Потом сделали пересадку и вышли на станции "Трокадеро". Он хотел проводить меня до дома. Он шагал рядом своей размеренной походкой, чей ритм, как мне думается сегодня, ничто не могло нарушить. Так он не привлекал к себе внимания. Известно ведь, что если вас преследуют, лучше всего не оборачиваться. И вообще, всякий раз, когда вам грозит опасность, нужно идти ровным, спокойным шагом. У подъезда нашего дома на улице Винез он спросил, есть ли у меня планы на вечер. Я сказала: нет, никаких. Но сегодня он, к сожалению, не может пригласить меня поужинать, у него уже назначена встреча. Зато завтра, послезавтра и далее везде… В настоящее время он живет в отеле. Он дал мне номер телефона.

Я позвонила ему на следующий день, ближе к вечеру, оставшись одна в квартире. Он объяснил мне дорогу. Нужно сделать пересадку на "Этуаль" и выйти на станции "Георг V". Потом он велел мне взять карандаш и подробно продиктовал, как добраться до его отеля. Судя по тону, он, кажется, всерьез боялся, что я заплутаюсь.

Отель "Дю Берри". Он находился недалеко от вчерашнего китайского ресторана, на улице Фредерика Бастиа. Я спросила номер "месье Ги Венсана" у женщины–портье. Брюнетка в строгом костюме — потом я проходила мимо нее каждый день, и теперь мне чудится, что это длилось долго–долго, чуть ли не всю мою жизнь. Хотя на самом деле, если припомнить хорошенько, не больше месяца.

Я поднялась по лестнице на второй этаж. Он ждал меня у распахнутой двери, как будто боялся, что я раздумаю и сбегу в последнюю минуту. Я остановилась на верхней ступеньке, и мне в самом деле захотелось убежать.

Я была в таком смятении, что села на краешек кровати. Вообще–то, в номере, между двумя окнами, стояло кресло, но у меня не хватило сил до него добраться. А он остался стоять передо мной.