В  суматохе  она  не заметила,  что  снаружи  оставалось  больше  драконов,  чем  появилось  в

куполе.

Самым верным способом снятия осады стало бы прибытие союзников снаружи – а у них с

Титом где-то поблизости были друзья: силы из Державы находились в Сахаре, предупрежденные

о  местонахождении  принца  вызванным  им  две  ночи  назад  фениксом  войны.  Но  смогут  ли  они

пробить такую защиту?

– Кто-нибудь разбирается с переместителями? – Грудь сдавило от тревоги.

Переместители позволяют мгновенно достичь отдаленных мест назначения; однако оба из

имевшихся на базе не работали.

– Да, – ответил Кашкари.

Однако  в  его  голосе  не  звучало  уверенности.  Не  говоря  уже  о  том,  что  неизвестно,

отказали они из-за обычной поломки или намеренно испорчены Атлантидой. Никогда не знаешь,

где окажешься, войдя в испорченный переместитель.

Вероятно, лицо Иолы выдало ее сомнения.

– Не волнуйся, – сказал Кашкари, – мы тебя защитим.

Он неправильно понял – ее волновало, сможет ли она защитить их. Иоланта понимала, что

повстанцы рискуют жизнью по доброй воле, но именно из-за нее им приходилось противостоять

гибельному батальону виверн.

– Я могу сражаться.

–  И  мы  тоже.  Пусть  у  нас  и  нет  специального  плана  контратаки  на  случай  осады,  но

воевать с вивернами мы обучены. И у них есть уязвимые места.

Виверну  можно  поразить  ударом  в  нежное  брюхо  –  если  сумеешь  дожить  до  такой

возможности  под  огнем  свирепого  дракона.  У  Иоланты  возможность  наверняка  появится:

Лиходей  желает  заполучить  ее  живой  и  относительно  целой.  Мертвого  мага  стихий  в  жертву

приносить  бесполезно.  У  принца,  вероятно,  тоже:  вряд  ли  удовольствие  избавиться  от  него

искупает  бремя  полномасштабной  войны  с  Державой,  которая,  хоть  и  давно  миновала  свой

расцвет, имела достаточно магической мощи торчать занозой в боку Атлантиды. Уже не говоря о

том, что из-за войны атланты стали бы уязвимы для атак в других местах.