— Ничего не понимаю.

— Здесь же стены, — напомнил Лиминий, — здесь ваши пространственные штучки не действуют. Иначе я бы уже давно…

— Понял! Лиз. Хватай голову!

Морокл вырвал лист из рук женщины и кинулся к выступу из пещеры. Лиз подхватила в одну руку то, что осталось от Крюкова, в другую связанного Угж и побежала следом, бросив через плечо:

— Если все уладится, будет тебе и икорка и женщина, обещаю….

А Морокл уже выкатился на поверхность планеты, вскочил и поднял вверх лист с подписью. В другой его руке появился лист с подписями других влиятельнейших существ Вселенной. Воздух вокруг заискрился.

И…

Глава двадцать вторая, в которой все заканчивается хорошо.

С первого взгляда, в кабинете ничегошеньки не изменилось. Огромный аквариум с пернатыми и двухголовыми рыбками, как и в прошлый раз, занимал полстены. Другую стену загородил шкаф с разнообразными папками и бумагами.

В груди у Крюкова вновь зародилось пакостное чувство, что находится он в кабинете какого-то большого начальника, и что его сейчас будут безбожно ругать и лишат квартальных. С ним вообще происходили странные вещи. Вроде бы только что тело его рассыпалось в труху, просачивалось сквозь пальцы Лиз, перед глазами становилось серо, звуки затихали, образы гасли… а потом вновь все расцвело. Словно в темнеющей от надвигающихся сумерек комнате включили разом несколько ламп дневного света.

Стоял Крюков у кирпичной стены, по которой бесшумно ползали паукообразные рабочие в синих кепочках и добросовестно с маниакальной упорностью замазывали цементные швы лопаточками. Около Крюкова, тяжело дыша, примостился растрепанный Эдуард Ф. Морокл. Сбоку от него стояла Лиз, бережно распутывая веревки на помятом теле Угж. Завершали картину два полицейских. Они были совершенно мокрыми, не оставляя сомнений в том, куда их забросил Лиминии, вдобавок выглядели поникшими и проигравшими. Кажется, полицейские смутно представляли себе, как они очутились в этом кабинете, что вообще происходит и что в данной ситуации нужно делать.

В центре кабинета за большим письменным столом, отбрасывая обширную тень и заслоняя собой половину кабинета, восседала секретарша. Двумя руками она болтала в чашечках кофе.

Перед столом, склонив голову и теребя в руке шапку стоял тот самый человечек, которого Крюков видел в кабинете в прошлый раз:

— …распоряжение, знаете, было доставлено вовремя! Я, это, явился, это… — бормотал человечек, не в силах поднять глаза, — благодарность выразить! Газ провели, представляете? Я дров не успел купить, а тут распоряжение — бац!

— Я же говорила, — ухмыльнулась секретарша, делая глоток одновременно из нескольких чашечек, — МУРЛО все и всегда делает вовремя, Андрей, как вас там, Попов.

— Примите от меня… — человечек смущенно протянул секретарше пакетик, в котором что-то зазвенело, и проглядывался уголок коробки с конфетами.

— Надеюсь, это не взятка, — сказала секретарша, но пакетик взяла, — если будет еще что-то надо, заходите. Мы всегда рады подобным посетителям.

Человечек судорожно закивал, натянул на уши кепку и растворился в воздухе, продолжая кивать и судорожно сучить руками.

Крюков посмотрел на секретаршу. Ее левая голова была обращена к появившимся. Во всех сотнях мелких глаз читалось крайнее удивление.

— Явились? Не прошло и шести дней. Я думала, что больше не увижу вас, господа!

— Весьма рады! — проскрипел зубами Морокл. Сделав в сторону секретарши несколько шагов, он положил на ее стол два помятых листа, — вот все подписи. С этого момента Алексей Крюков считается оправданным и должен вернуться на свою злосчастную планету! Все, как договаривались.