Из глотки Даетжины вырвался почти кошачий гневный мяв. Так завывают усато-хвостатые короли помоек, когда, выгнув спины, носом к носу выясняют, кто сильнее и круче.

Дамы галопом промчались по узкому коридору вагона в азарте погони — Лалил, заливисто и жутко обидно хохоча, а волшебница, молча сцепив зубы, вгоняя в ступор и без того сбитых с толку дежурных.

Настоящая, неподдельная молодость и тут одержала верх: в соседнем вагоне мис Лур спряталась в купе, а когда Даетжина пробегала мимо, поставила почтенной даме подножку. Магичка упала и по инерции проехалась по полу, вытирая и без того непрезентабельным пальто всю накопившуюся за шесть дней пути грязь.

Агентесса с огромным трудом удержалась от придания ненавистной чаровнице дополнительного ускорения пинком под зад. Леди такого себе не позволяют — это она знала точно, и стремительно ретировалась с поля выигранной битвы. К слову, она тоже была очень зла на Джевиджа.

Глава 14 Хороший человек

В караване, который собрал неутомимый Таул Эрсин, на почти сорок мужчин приходилось только две женщины, кроме Фэймрил: совсем юная жена шорника, предпочитавшая молчать, даже когда к ней обращались с вопросом, и бойкая сорокалетняя вдова Лайч, ехавшая в неизвестность с тремя взрослыми сыновьями. И если поначалу супруга «мистрила Джайдэва» выглядела по сравнению с ними настоящей принцессой, то через восемь дней пути она превратилась в такое же чумазое, растрепанное пугало. Зимние ветра несли из пустыни липкую бурую пыль, смыть которую не представлялось никакой возможности. Не спасала ни широкополая шляпа, и ни закрывающий нижнюю половину лица платок. К вечеру все путники выглядели одинаково жутко — черно-красная полоса грязи вокруг воспаленных глаз и белые щеки с подбородком. Умывание мало что меняло, а зачастую только усугубляло положение.

Пыль пропитывала одежду насквозь, набивалась она и в волосы, превращая их в не поддающуюся гребню паклю. Тут-то Фэйм и оценила уровень комфорта, которым окружил ее муж в столице. Ладно! Пусть чугунная эмалированная ванна отсюда, из сердца Восточных Территорий, казалась волшебным сном. Но, оказывается, супруга канцлера даже кофе варить разучилась. Правда, на костре она его никогда не готовила, но так и мистрис Лайч тоже не всю жизнь вечерами кормила сорок голодных мужчин. Фэйм, прожившая в Сангарре целый год без чьей-либо помощи и до сей поры весьма гордившаяся этим фактом биографии, устыдилась своей безрукости. В особенности когда Джевидж подкинул дровишек в огонь ее смущения:

— Я тебя разбаловал до крайности, милая моя. Помнится, ты так ловко лещей запекала…

— Судаков, — поправила Фэйм, отскребая от сковородки остатки пережаренной глазуньи.

— Отличные были судаки, просто пальчики оближешь.

— Видимо, женившись на мне, ты лишил мир отличной поварихи, — окончательно обиделась миледи.

И незаметно для посторонних схлопотала игривый щипок пониже спины.

Джевидж окончательно вошел в роль неунывающего мистрила Джайдэва и теперь демонстрировал жене плебейские замашки, явно почерпнутые на трех войнах у разнузданной солдатни. То ущипнет, то употребит крепкое словцо в присутствии дамы, то одарит ее сомнительным комплиментом. Все бы хорошо, но бодрость эта объяснялась горстью пилюль, которую каждое утро Росс опрокидывал в рот, запивая эликсирами профессора Коринея. Морран Кил не зря посмеивался над патроном — главным борцом с эльлорскими колдунами, живущим исключительно на магических зельях, — это и в самом деле забавно. Звучит, но не выглядит. Хотя бы потому, что большая часть багажа, унесенного из поезда, приходилась на баул с лекарствами. В день отъезда из Шадры Джевидж настолько раздухарился, что решил ехать верхом.