— Очень зря! Совсем скоро я их усовершенствую, чтобы представить на суд императора. Уверен, Его императорское величество оценит еще один мой скромный вклад в развитие средств передвижения. Хотя «прыгуны» — это, конечно, баловство, не спорю. А с другой стороны, насколько веселее, а главное — полезнее для организма. Во время прыжков вы не только тренируете свое чувство равновесия, но и стимулируете развитие разнообразных групп мышц. Красивые стройные ноги — это то, что крайне необходимо юношеству. Ведь согласитесь, мистрил Деврай, кому, как не нам — изобретателям-энтузиастам, показывать пример молодому подрастающему поколению…

Грифу совершенно не хотелось подавать пример ни пылкому юношеству, ни благообразной старости. А желал бывший рейнджер банального и примитивного: умыться, побриться и позавтракать.

— Хотите я вас научу?

— Спасибо — нет, — решительно отказался от предложения сыщик и продемонстрировал магу щиколотку: — Не с… ноги мне сейчас.

— Ай-ай! Как обидно!

— Это точно! — согласился Деврай. — Мне неловко просить, но вы не могли бы выделить мне двуколку, чтобы я смог доехать до ближайшего города?

— Двуколка? Какая двуколка? — взвизгнул Айлгенна. — Никакой двуколки у меня нет.

Гриф задумчиво поскреб в затылке. Геройствовать, то бишь прямо сейчас отправиться в дорогу пешком, жертвуя нелишней конечностью, бывший рейнджер не собирался. Да, надо торопиться. Да — он рискует подвести Джевиджей. Но если к концу следующего дня спаситель сам обезножит — никому не станет легче. Конечно, еще несколько дней в компании с безумным магом — это серьезное испытание, но бешеный лорд, по крайней мере, и накормит и спать положит. К тому же Гриф относил себя к тем немногим, кто сумел притерпеться к норову и гонору уважаемого профессора Ниала Коринея, а значит, имеющим прививку от всех возможных выкрутасов, на которые горазды гениальные личности.

— Сударь, вы меня обижаете! — сообщил маг и весьма неизящно подпрыгнул. — Мы же договорились! — На этот раз он промахнулся мимо люстры. — Негоже от слов своих оказываться!

А вот теперь у психованного милорда получилось — он врезался макушкой в развилку между светильников, да так, что с головы слетел шлем. Без магического стимулятора запал активности Айлгенны резко упал до нижней отметки, а сам изобретатель сверзился на пол. Падение не причинило особых разрушений — все, что можно было сломать, и так поломано: стулья с проломленными сиденьями, зато на колесиках; многофункциональный, судя по количеству ящиков, колченогий стол с тумбой; дверцы шкафа — и те сняты с петель. В этой несчастной спальне хозяин в свое время здорово поэкспериментировал с мебелью.

Но верно замечено мудрыми предками — истинно влюбленных и по-настоящему сумасшедших бережет ВсеТворец, и Длань Его простерта над их головами милосердно и ежечасно. В случае же с магом лордом ВсеТворцу вообще приходилось держать ухо востро. Любой другой человек обязательно сломал бы шею, но изобретатель только нос расшиб.

— Ах, простите меня великодушно, — печально вздохнул он, прикладывая платочек к кровоточащей ноздре. — Я… хм… немного перевозбудился от радости.

«Ага! — обрадовался Гриф. — К нам вернулся Гильваэр Айлгенна номер два — само гостеприимство и воспитанность. Может, с этим получится договориться?!»

— Добрый день, милорд. Вы не ушиблись часом? — угодливо проворковал сыщик.

Профессор Кориней как-то рассказывал про раздвоение личности. К каждому из лордов требовался отдельный подход. Вторая личность мага была подвержена меланхолии и склонна обижаться на любое неловкое слово.