Мы лишь помогаем в меру скромных сил.

А рожают — женщины, а соединяют — сами читатели, подобные Володе Патрушеву.

ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА

Эту книгу о духовном и нравственном богатстве нашего современника, о сегодняшнем думающем советском человеке я не случайно начал печальной историей об одной девочке — УРОК, который из этой истории надо было извлечь, заключается в том, что развитие сердца, чувств не должно отставать от развития ума, деловых качеств человека… Вся книга посвящена формированию разносторонней, гармонической личности — об этом думает и писатель и его читатели!

За письменным столом я старался рассмотреть лицо моего будущего читателя. Я полюбил думающее лицо и, когда видел его перед собой, понимал — строка или страница удавалась. Я хотел и хочу одного: чтобы читатель мыслил со мной. Я уже писал вначале о книге-доме, обладающем фантастической емкостью.

На первых страницах я постарался распахнуть двери этого дома для всех, кто хочет в него войти.

Мне кажется, что вошло немало хороших людей — с большими чувствами, интересными мыслями, серьезным и глубоким отношением к жизни. И если бы можно было устроить ту самую встречу героев, о которой я когда-то мечтал, то теперь, пожалуй, дом в обычном понимании был бы и тесен.

А в этом доме места хватило всем. И двери его по-прежнему открыты широко.

САМАЯ-САМАЯ ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА

Я уже закончил книгу, когда получил новые письма от Ирины Пустоход из города Соликамска и Маргариты Семеновны Домбровской из города Черкассы (если помните, я начал мою книгу именно их письмами). Мне хочется закончить теми ответами, которые я получил.

Ирина Пустоход пишет:

«Мои жизненные открытия начались совсем недавно. Начались, наверное, с Чехова. А если точнее, то с того, что подтолкнуло меня к нему. В третьем номере „Юности“ я прочла повесть „Когда же пойдет снег?..“ Дины Рубиной. Там есть такая фраза: „Я презираю тех, кто к нему (Чехову) равнодушен. Просто за людей их не считаю, каких бы успехов в личной и общественной жизни они ни достигли…“ И я поверила словам этой девочки, и с этого момента Чехов стал для меня близким и родным. Я никогда раньше не представляла, что само имя Чехова может вызывать такой трепет. Я решила перечитать его всего, но прочла совсем мало: три томика рассказов и писем. Я вернусь к нему обязательно, но я хочу его читать не отрываясь, а сейчас — школа. Когда я писала к вам письмо, мне захотелось еще раз перечитать повесть Д. Рубиной. И я поняла, что надо писать людям слова благодарности, если они помогли тебе в жизни. Не знаю, чем объяснить, — может быть, этапом моего становления, — но для меня теперь как-то особенно важна вера, чистота, благодарность. Это является моим критерием в оценке всего, с чем я сталкиваюсь. Я совсем недавно определила это для себя, раньше просто чувствовала интуитивно.

Если бы вы знали, как мне много хочется говорить. Но в одном письме все выплеснуть невозможно.

Мне часто бывает как-то особенно нехорошо, и именно потому, что я не знаю как поступать, что делать. Наверно, это страшнее всего. Когда видишь людей, прожигающих зря свою жизнь, окунувшихся в лапы мещанского уюта, и когда чувствуешь свое бессилие, становится как-то нестерпимо плохо. Живешь только надеждой, что поймешь, научишься. Иногда бывает даже страшно, что жизнь так сложна. Кажется, никогда не освоишь всех нюансов, а значит, и не станешь полноценным человеком. Тяжело видеть людей, для которых существуют только проблемы: одежда, еда, сон. Я их (проблемы) вовсе не отрицаю. Но когда они становятся господствующими!.. У нас в классе много таких, и кажется, что эти люди непробиваемы. С ними можно говорить не более 15 минут, потом становится нехорошо и начинает тошнить.