Теперь ты поднимешься наверх, а я буду о тебе думать — о том, как ты повесишь в шкаф одежду, примешь душ, потянешься за полотенцем справа от себя, обойдешь кровать с левой стороны и проверишь, а потом перепроверишь будильник на ночном столике. Милые сердцу воспоминания. В моей жизни ты всегда была уравновешивающим началом. Наверное, готовила меня к тому, что я получила сейчас, а?

Спасибо за то, что выслушала, Кори. Между нами, ты бываешь ужасным ретроградом, но сестричка ты отличная».

Внизу стояла подпись: «С любовью, Роксанна» А еще ниже — постскриптум: «Как хорошо, что бабушке и в голову не придет распечатать чужое письмо. Если бы она это прочла, то решила бы, что ее миссия потерпела полный крах».

Коринна еще долго сидела на кухне, сжимая в руке последний листок. Бабушкина миссии или моя? — размышляла она, чувствуя странную тревогу. Хотя Роксанна и была младше ее меньше чем на год, Коринна во всех смыслах всегда чувствовала себя старшей сестрой. Это она проверяла домашние задания Роксанны, ругала за пропуски в школе, настояла на выборе колледжа. И именно она горячо приветствовала брак Роксанны с Фрэнком.

Она приближается к тридцати. В этом все дело.

Я перешла тридцатилетний рубеж безо всяких проблем.

Ты перешла этот рубеж еще в восемнадцать.

Что ж, во всяком случае, безболезненно.

Роксанна — не ты. В ней всегда ощущалась дичинка.

Я ее подавила.

Это ты так думала.

Коринна понимала, что может до бесконечности спорить сама с собой, но факт оставался фактом — Роксанна стала взрослой. Кори сделала все, что было в ее силах, бабушка тоже. Так что теперь лишь от Роксанны зависело, как сложится ее жизнь.

Она аккуратно сложила письмо и сунула его обратно в конверт. Допила сок, положила стакан в посудомоечную машину и тщательно протерла раковину. Затем выключила свет и на цыпочках пошла вверх по лестнице. Она точно знала, где какая ступенька скрипит, и где наступить, чтобы избежать шума.

Усталость не помешала ей повесить одежду в шкаф в идеальном порядке. Вместо душа она долго нежилась в ванне, но, искупавшись, взяла полотенце именно справа от себя. Тихонько прошлепав босыми ногами обратно в спальню, обошла кровать с левой стороны, проверила, а потом перепроверила будильник на ночном столике и, вздохнув, скользнула под простыню.

Глава вторая

Коррей знал за собой способность наводить беспорядок. На работе ему об этом как минимум дважды в день напоминала секретарша, выуживая тот или иной документ из груды бумаг на его столе. А дома о том же самом твердила домработница, которая грозилась уволиться всякий раз, когда обнаруживала кетчуп в морозилке вместе с замороженной пиццей или лужу растаявшего мороженого в шкафчике вперемешку с рисовыми хлопьями. Коррей спорил с обеими, утверждая, что жизнь слишком коротка, чтобы волноваться по поводу подобных мелочей, но на самом деле причина крылась в другом — просто его воображение частенько обгоняло то, чем он занимался в данный момент.

После поездки в Балтимор его воображение воистину понеслось на всех парусах. Он представлял себе, как приедет снова, пригласит Коринну Фремон на ужин и все-таки добьется улыбки. Потом… потом они поедут на пикник, и тогда он заставит ее рассмеяться. Во время третьего свидания его усилиями на ее щеках расцветут розы, а потом уж он постарается, чтобы ее одежда не выглядела столь безукоризненно. А во время пятой встречи осторожненько избавится от этой одежды и обнаружит, что под ней скрывается полная страсти женщина

Еще ребенком он представлял себя владельцем недвижимости, потому и приобрел дом, как только получил диплом о высшем образовании. Нельзя сказать, чтобы здание стояло в лучшем районе Филадельфии, но для Коррея это не имело никакого значения, так как он просто-напросто выпотрошил его, полностью перестроил — и продал в пять раз дороже, попав в струю всеобщего стремлении превратиться в домовладельцев.