Слоун Уиндхем? Самый высокомерный, самоуверенный человек, которого ей доводилось встречать!

В течение четырех долгих ночей и пяти столь же длинных дней Слоун отчаянно мечтал об этой женщине. Он свернул к обочине и остановился.

– Отчаявшийся, – повторил он. – Ты не представляешь себе, как мне этого хотелось!

Прежде чем она догадалась о его намерении, прежде чем смогла шевельнуться, чтобы воспротивиться, он обнял ее.

Глава пятая

Бесконечно долгое мгновенье спустя Кейт подняла на него глаза. Сотни, тысячи чувств боролись в ней, дыхание остановилось, она смотрела и ждала.

Он завладел ее ртом с уверенностью человека, который целовал женщин бессчетное количество раз. Его губы как-то умудрялись быть твердыми и мягкими одновременно; беспечные, влекущие, они заманили ее в ловушку тончайших оттенков чувств.

Кейт было 25 лет. Конечно, ей уже приходилось целоваться, начиная с Джонни Мэтьюса в школьной библиотеке, в секции истории, но это, наверно, не в счет, потому что она врезала ему в челюсть так, что он затылком ударился о полку.

Маленькая ябеда Кристи Лонгвью видела и сказала учительнице, та передала директору, в результате Кейт и ее несостоявшемуся Ромео пришлось в течение недели после уроков отбывать наказание – вытирать доски по всей школе.

Мэтьюсы – м-р Мэтьюс был адвокатом – грозили подать в суд, но отец Кейт поднял их на смех и сказал, что 11-летний мальчик будет всеобщим посмешищем, если станет известно, что его побила девочка.

После этой не слишком удачной прелюдии любви по пятам за Джонни последовали другие мальчики, Кейт приветствовала их поцелуи с разной степени энтузиазмом, но до сих пор ни один из парней не вызывал такого опустошения в душе. Только Слоун.

Надо остановить его.

Она его остановит.

Сейчас.

Но все связные мысли растворились в клубах затопившего ее сладкого тумана.

Его руки ласкали ее волосы так, как будто имели на это полное право. В карих глазах пылала необузданная страсть. Зачарованная, слегка напуганная, Кейт хотела бы держать глаза открытыми, но, когда его зубы стали нежно покусывать ее нижнюю губу, веки сами опустились, и Кейт прерывисто вздохнула.

Сладкая. Слоун не подозревал, что офицер Карриген может быть такой невообразимо сладостной. Как будто пьешь нектар. Его рука скользнула от волос к щеке, и он обнаружил, что притронуться к ее коже – все равно что потрогать теплый атлас.

Слоун хотел потрогать ее всю.

Дотронуться до всего.

Он хотел ее.

Вопреки здравому смыслу, Кейт тоже хотелось запустить пальцы в его волосы, и только в последний момент она одумалась.

Она заставила себя удовлетвориться тем, что положила руки ему на плечи. Под руками оказались твердые мускулы, как она и почувствовала, когда пристегивала его к воротам. Но сейчас он доказал, что куда более опасен, чем ей тогда представлялось.

В воображении Кейт всплыли головокружительные картины соблазнения, страстные, эротические сцены, от которых вскипела кровь. Когда он медленно обвел языком вокруг ее полуоткрытого рта, она испытала такой сильный прилив желания, что если бы не сидела, то у нее подкосились бы ноги.

Под наплывом незнакомых ощущений Кейт поняла, что ей страшно. Еще ни один мужчина не бросил ее в пропасть страсти всего лишь поцелуем.

Понимая, что развязка приближается с опасной быстротой, Кейт открыла глаза. Обнаружила, что руки лежат у него на груди – как они там оказались? – и оттолкнула его.

– Нет.

Единственным ответом был тихий стон; его губы продолжали свою пытку. Чувствуя, что готова потерять контроль – и где, Господи, на подъездной дорожке к дому матери! – Кейт усилила сопротивление.

– Черт возьми, я сказала: нет!

Думать Слоун не мог.