Нет! Это надо прекратить. Нельзя постоянно мечтать о человеке, который с ней так ужасно обращается.

У нее есть дело. Люди на нее рассчитывают. Так много людей, что и не сосчитать. Главное, ей надо все время иметь ясную голову, она не допустит, чтобы какая-нибудь ни в чем не повинная женщина оказалась жертвой насилия и была убита.

Слоун наблюдал смену чувств на ее лице: непрошеное желание, раздражение, решимость. Вчера он позвонил Блайт; чувствуя себя смешным, как школьник, неуклюже извинившись, попросил уточнить время их встречи, поговорил о том о сем – только для того, чтобы невзначай задать невинный вопрос о Кейт. Так он узнал о поездке в Мэн.

Он сразу же позвонил в аэропорт; судьба ему явно благоволила: в первом классе оставались два свободных места, он немедленно заказал оба – одно для себя, а на второе переписал из второго класса Кейт. Он, конечно, не думал, что она встретит его с распростертыми объятиями, но после их поцелуев не ожидал, что она воспримет его как Джека Потрошителя.

Кейт опять отвернулась. Волосы у нее были уложены в пучок, но сзади одна прядь сбегала на шею.

Он не удержался и намотал ее на палец.

Она напряглась. Он поскорее убрал палец.

– Вы специально стараетесь меня разозлить, мистер Уиндхем?

– Мне и стараться не надо. – Слоуну ужасно нравился контраст между холодным тоном и горящими глазами. Женщины ему быстро надоедали; только сложная натура могла удержать его интерес. – Это получается само собой. Хочешь жвачку? – Он улыбнулся всепонимающей улыбкой, чем еще больше разозлил Кейт.

– Нет, спасибо. – Она отстранила красную пачку величественным жестом герцогини.

Слоун готов был аплодировать: он решил не упускать удачу.

– Может, передумаешь? Некоторым помогает.

– Я сказала, не нужна мне твоя чертова жвачка! – Герцогиня исчезла, уступив место мегере.

Слоун усмехнулся: он любил преодолевать препятствия.

– Твое дело. – Он развернул обертку, закинул в рот жвачку и стал жевать, не переставая улыбаться.

Кейт невольно тоже улыбнулась и быстро отвернулась к окну. Здание аэровокзала уменьшалось по мере того, как самолет выруливал на взлетную полосу.

До взлета оба молчали. И потом еще несколько минут. Стюардесса принесла напитки: Кейт белое вино, Слоуну виски. Ее улыбка Мисс Америки стала еще ярче, когда она обратилась к Слоуну, и Кейт почувствовала укол ревности, как тогда, когда мать взяла Слоуна под руку.

– Ваше здоровье. – Он приподнял бокал. Кейт отказалась поддержать тост.

– Что ты здесь делаешь?

Он глотнул виски.

– Боюсь, ты не поверишь, если я скажу, что вдруг захандрил и потянуло в отпуск.

Она покачала головой:

– Не поверю.

– Может, я ищу сюжет.

Она обдумала этот ответ, глядя на него поверх края стакана.

– Уже лучше. Но все равно не пройдет. Ты сейчас работаешь над сценарием для Блайт. – Вдруг ее осенило. – Так вот откуда ты узнал о моей поездке? От Блайт?

– Не вини ее. Она обмолвилась, а все остальное – моя идея. – Он сделал жест, объединивший все: самолет, их соседние места, незапланированное путешествие.

– Дурацкая идея.

– А я-то считал, что это одна из моих самых блестящих идей.

– Так вот, ты ошибся.

– Нам надо поговорить, – сказал Слоун. – У меня было опасение, что ты просто сбежишь от меня, а на высоте десять тысяч метров это будет трудновато.

– Плохо рассчитал. Я не могу уйти, но ничто не заставит меня слушать, что бы ты там ни говорил.

В подтверждение своих слов Кейт сняла со спинки переднего кресла наушники, надела их и настроилась на канал с легкой музыкой в надежде остудить свое раздражение.