— Зачем держать меня за руку?

Они устроились в небольшом конференц-холле за столиком, во главе которого села Верна. Сжав пальцы, она откинулась на спинку стула.

— Бак, не правда ли мы с тобой оба знаем, что у меня в руках все козыри, а?

— Что еще произошло с новой Верной? — спросил Бак.

— Никакой новой Верны нет, — сказала она. — Более зрелый вариант Верны старой. Хлоя наклонилась вперед:

— Неужели ничего из того, о чем мы с тобой говорили и что ты видела, слышала и испытала в доме Лоретты или в церкви, для тебя не значит?

— Должна признаться, что я оценила новую машину. Она лучше, чем та, которая была у меня раньше. Бак поступил справедливо, отдав ее мне, и это самое малое из того, что он мог бы сделать, разбив мою машину.

— А твое волнение, — спросила Хлоя, — и признание, что ревновала к Баку и не разговаривала с ним должным образом, — были наигранными?

Уперев руки в бока, Верна встала и пристально посмотрела на Бака и Хлою сверху вниз:

— Я удивлена, с какой ерунды начинается наш разговор. Мы говорим не о политике компании или личных конфликтах. Ты, Бак, не лоялен по отношению к работодателю. Это не просто повод для беспокойства, поскольку это не журналистика, в том виде, в каком ее понимают обычно. У меня самой возникла аналогичная проблема. Я даже говорила об этом Хлое, не правда ли?

— Да, — подтвердила Хлоя.

— Известно, что Карпатиу скупил все средства массовой информации, продолжила Верна, — никто из нас, журналистов старой закалки, не в восторге от перспективы освещать новости, тема которых — наш хозяин. Нам не нравится, что от нас ожидают, что мы будем связывать все происходящее с ним. Но ты-то, Бак — шпион, враг, волк в овечьей шкуре. Тебе не просто он не нравится. Ты убежден, что он — Антихрист.

— Да сядь ты, Верна, — попросила Хлоя. — Из книжек, которые учат, как выявить лидера, нам известны правила ведения переговоров. Не могу говорить за Бака, но что касается меня, твои попытки возвышаться надо мной меня вовсе не пугают.

— Я сяду только потому, что хочу этого сама.

— Ну и чего же ты хочешь? — спросила Хлоя. — Собираешься заняться вымогательством?

— Кстати, о деньгах, — сказал Бак, — спасибо, что забрала мои чеки за последние несколько недель.

— Я не трогала их. Они в твоем верхнем ящике, а я вовсе не шантажистка. Мне кажется, что твоя жизнь зависит от тех, кто знает или не знает, что ты покровительствуешь Циону бен-Иегуде.

— Это то, что, как ты полагаешь, знаешь обо мне?

— Сегодня утром я видела его в церкви!

— Точнее, ты так думаешь, — поправила Хлоя.

Вздрогнув, Бак посмотрел на нее. Взглянула на нее и Верна. Впервые Бак заметил на лице Верны тень сомнения.

— Ты хочешь сказать, что сегодня утром в церкви я видела не Циона бен-Иегуду?

— Звучит неубедительно, — сказала Хлоя. — Не правда ли?

— Может быть. Но я знаю, что Бак был в Израиле и его документы нашли у сторонника бен-Иегуды.

— Ты утверждаешь, что видела в церкви Бака вместе с бен-Иегудой?

— Нет, я только сказала, что видела бен-Иегуду. Он сидел с женщиной, которая приютила меня прошлой ночью, с Лореттой.

— Ты хочешь сказать, что Лоретта встречалась с Ционом бен-Иегудой?

— Ты понимаешь, о чем я говорю, Хлоя, бен-Иегуда выступал во время этой службы, и если это был не он, то я не журналистка.

— Без комментариев, — сказал Бак.