|
«Теперь я в состоянии тебе сказать, моя дорогая Мама, что, с Божьею милостью, мы ожидаем в будущем мае нового счастья в семье! – писал государь. – Все это время, с тех пор, как я вернулся… моя милая Аликс себя чувствовала нехорошо, ее тошнило и пр.». Через месяц, в ноябре, он писал: «Противное чувство прошло – она очень мало ходит и, когда тепло, лежит на long chair на балконе. По вечерам она лежит в постели, и я ей читаю, мы уже окончили „Войну и мир“». Великая княжна Мария Николаевна родилась в мае 1899 года, а четвертый ребенок венценосных супругов, тоже девочка, родился в июне 1901 года. Окрестили ее Анастасией.
И как во всякой другой семье, в семье царя случались болезни и потери близких. Летом 1899 года в возрасте двадцати семи лет скончался от туберкулеза брат царя, великий князь Георгий Александрович, а осенью 1899 года, находясь в Крыму, заболел брюшным тифом царь. Государыня сама ухаживала за супругом. «Ники действительно был ангелом, – писала она сестре. – Я не захотела приглашать сиделку, и мы превосходно обошлись своими силами. Орчи [миссис Орчард] все время мыла ему по утрам лицо и руки и приносила мне еду. Ела я устроившись на кушетке… Когда ему стало лучше, я читала ему почти целый день». «Я все время мог стоять на своих ногах и теперь хожу между постелью и стулом совершенно свободно, – пойдя на поправку, сообщил Николай Александрович родительнице. – Она [Аликс] была моим ангелом-хранителем и смотрела за мною лучше, чем всякая сестра милосердия!» Едва царь успел поправиться, скончалась королева Виктория. Еще прошлым летом, когда королева в возрасте восьмидесяти с лишним лет приглашала внучку приехать в Англию, Александра Федоровна писала подруге: «До чего хочется взглянуть на ее дорогое старенькое лицо… мы еще никогда не расставались так надолго, на целых четыре года. У меня предчувствие, что мы никогда больше с ней не увидимся. Если бы это не было так далеко, я бы уехала на несколько дней одна, оставив детей и мужа, ведь после смерти мамы 22 года назад она была мне вместо матери». Узнав в январе 1901 года о кончине королевы Виктории, Александра Федоровна решила было тотчас отправиться в Виндзор, но, поскольку она ждала четвертого ребенка, ее убедили остаться дома. Во время панихиды, состоявшейся в англиканской церкви в Санкт-Петербурге, императрица не скрывала слез. Своей сестре она писала: «Как я тебе завидую, потому что ты можешь видеть, как любимую бабушку повезут к ее последнему пристанищу. Не могу поверить, что ее больше нет, что никогда больше не увижу ее… С тех пор, как я себя помню, она всегда была среди нас, более дорогого и доброго существа не было на свете… Англия без королевы мне кажется немыслимой». Смерть королевы Виктории означала для государыни больше чем утрату любимой бабушки. То была потеря опоры, источника уверенности. После бракосочетания Александры Федоровны императрица и английская королева постоянно переписывались, правда, в марте 1917 года царица уничтожила эти письма. Королеву Викторию всегда тревожила крайняя застенчивость Александры. Она опасалась, что серьезная перемена в положении немецкой принцессы, внезапно ставшей русской императрицей, не позволит ее внучке с легкостью вписаться в местное общество. По существу, проблема эта возникла сразу после появления Александры Федоровны в светском обществе зимой 1896 года. Стоя на балу рядом с супругом, молодая императрица чувствовала, что в глазах ее застыл страх, а язык словно прилип к гортани. В тот вечер, призналась позднее государыня, от смущения она готова была провалиться сквозь пол. И все-таки осталась во дворце до полуночи, после чего с радостью удалилась. Первые приемы императрицей петербургских дам омрачались все той же застенчивостью. Ожидавшие представления дамы оказывались лицом к лицу с высокого роста особой, молча и безучастно смотревшей перед собой. |
