Витте такой подход уже не принимал. Последние годы своей должностной карьеры не столько служил царю и России, сколько тешил собственное тщеславие, угождал личным амбициям. Когда поступали не так, как хотелось графу, не смирялся: оспаривал, злословил, интриговал. Патологическое самомнение ослепило «его сиятельство», уверившегося в том, что лишь он один – безгрешный, умный, дальновидный, а кругом него – сплошь невежи и ничтожества. Страшно негодовал Витте на Николая II, когда «умного провидца» окончательно устранили от рычагов государственного управления.

Отставной премьер не мог примириться со своим отлучением от власти и решил отомстить «неблагодарному монарху». Орудием мести сделал свои пространные мемуары, к написанию которых приступил в 1907 году. Эту «книгу бомбу» граф сочинял в большой тайне от всех. «Воспоминания», наполненные множеством утверждений, дискредитирующих царя, появились вскоре после падения монархии, когда самого автора уже не было в живых. Оценки опального сановника сразу начали широко использовать, как «бесспорное доказательство» «ущербности» и «мелкости» Николая И. До сих пор выдержки из мемуаров Витте часто воспроизводятся как некие священные тексты, не подлежащие критическому осмыслению, хотя тенденциозность и пристрастность, а местами и откровенную лживость этого сочинения трудно не заметить.

Испытав на своем веку жестокость людской молвы, беспощадность клеветы, Сергей Витте сам явился инспиратором слухов и сплетен. В своем разоблачительном угаре он опускался до невероятной низости, когда, например, писал, что осенью 1905 года Николай II собирался бежать из России, или когда сообщал, что Александра Федоровна якобы «состояла в мистериозной связи» с фрейлиной Анной Вырубовой и генералом Александром Орловым. Много других пошлостей запечатлел граф на страницах своей «книги жизни». Уязвленное самолюбие и непомерные амбиции помешали Витте достойно уйти с политической сцены.

Глава 17

ТРУДНЫЙ ПЕРЕВАЛ

Начиная с 1904 года у Николая II редко выдавался день, когда политические события радовали. Война с Японией оказалась неудачной, и русскую армию преследовали тяжелые потери. Кто мог это представить! Он был уверен, что победа будет на стороне России, подвергшейся вероломному нападению. Никто не сомневался в успехе, и кампания разворачивалась в атмосфере невиданного подъема. Война на какое то время всех объединила. Даже студенты успокоились и провели серию шествий с национальными флагами и с пением «Боже, Царя храни». Но как только стали поступать сообщения о неудачах, ситуация начала меняться. В «его России» происходило странное, непонятное и до сих пор – просто непредставимое. Все, чуть не поголовно, начинали выражать недовольство государственной политикой. Требовали изменений.

Царь был готов обсуждать проблемы управления, не сомневался, что улучшения и реформы нужны во многих областях, но оставался при стойкой позиции, что новации ни в коем случае не должны касаться основополагающего принципа политического устройства. Идея самодержавия – правления единодержавного, полновластного, неограниченного – являлась для него не политической, а религиозной идеей и в силу этого не могла подвергаться реформированию. Но наступил такой момент, когда необходимо было принимать трудные решения, которые ранее считал неприемлемыми. Николай II не являлся преобразователем по натуре. Однако он обладал очень важным для политика качеством: умел соглашаться с новыми реальностями, находил силы переступать через собственное «я».

Признаки грядущей социальной бури делались различимыми уже в 1904 году. Недовольство стало открыто проявляться на страницах газет и журналов, на собраниях земских и городских деятелей. Учебные заведения, в первую очередь университеты, бурлили; по стране прокатилась волна стачек и манифестаций.