|
За тот же период сбережения в сберегательных кассах возросли с 360 млн. до 2 млрд. 200 млн. рублей. С 1909 по 1913 год производство железной руды возросло со 175 до 283 миллионов пудов, стали – со 163 до 300 млн. пудов, угля – с 16 до 22 млн.; производство хлопка и сахара возросло более чем вдвое, а нефти – на 65 процентов. Число фабрично-заводских рабочих возросло до 3 миллионов. Их профсоюзные права обрели силу закона в 1906 году. В 1912 году по их инициативе была создана первая система социального страхования. Со всех сторон в страну текли капиталы, пересекая границы. Иностранные инвестиции вскоре превысили 2 миллиарда рублей. Объем внешней торговли за десять лет возрос вдвое. И агрикультура отнюдь не плелась в хвосте этого триумфального шествия: в 1913 году производство в России основных видов злаков на треть превышало суммарное производство Аргентины, Канады и США. Россия обладала более чем половиной мирового поголовья лошадей. Она поставляла до 50 процентов яиц, экспортируемых для мирового рынка. Казалось, что на этой щедрой земле любое предприятие обречено на процветание. Переселение крестьян в Сибирь – примерно по 300 тысяч в год – давало возможность вздохнуть свободнее тем, кто оставался на месте. Приобретение земельных наделов в полную собственность, ставшее возможным благодаря новому аграрному закону, способствовало обуржуазиванию деревни. Параллельно с этим ростом материального благосостояния преодоление неграмотности населения побило все рекорды: в начале 1913 года суммарный бюджет Министерства народного просвещения достиг полумиллиарда рублей – цифра по тем временам колоссальная. Начальное образование было бесплатным, а с 1908 года решением правительства сделалось обязательным. Начиная с этой даты, число школ стало возрастать на 10 тысяч в год. Если в 1900 году число неграмотных среди рекрутов составляло 51 %, то в 1914-м – всего лишь 27 %. «России нужно тридцать лет покоя и мира, чтобы стать самой богатой и процветающей в мире страной», – заявил в 1912 году Главноуправляющий земледелием и землеустройством (как назывался в ту пору министр сельского хозяйства) А.В. Кривошеин. Ему вторил в 1914 году французский экономист Эдмонд Тери: «Если дела у великих европейских наций в 1912–1918 гг. будут идти так, как они шли в 1900–1912 гг., то к середине века Россия будет доминировать в Европе как с политической точки зрения, так и с точки зрения экономико-финансовой».
Дружно высмеивая правительство, имущие классы тем не менее пользовались плодами этой эволюции навстречу процветанию: производили, покупали, играли на бирже и развлекались от души. Людьми владело непонятное чувство, что в этой взбалмошной атмосфере им предоставлялся уникальный шанс. Критиковали – и в то же время обогащались, злопыхательствовали – и при этом процветали. Театры заполнялись под завязку. За билеты на спектакли, в которых пели Шаляпин или Собинов, танцевали Анна Павлова, Тамара Карсавина или Матильда Кшесинская, барышникам (таким деликатным словом величали тогда спекулянтов-перекупщиков театральных билетов) платили золотом. В Москве был на гребне успеха Художественный театр Станиславского – публика ломилась на спектакль А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» – трагедию о благородном, но слабом властителе, в котором публика узнавала своего царствующего монарха. Не меньшим успехом пользовалась пьеса «На дне» Горького о жизни низов общества, сражающая своей силой «Власть тьмы» Льва Толстого и куда более утонченная драматургия Чехова. После кончины автора «Чайки» в 1904 году резко возрастает его реноме, влияние на умы людей. Шесть лет спустя, в 1910 году, оставив дом и семью, на богом забытой станции Астапово окончил земной путь Лев Толстой. Его уход потряс всю Россию. Тяга к чтению, дотоле бывшая привилегией одной лишь элиты, проникла и в средние, и даже народные слои общества. |
