Кара Миллет, продюсер Линн, похлопала ее по плечу, когда она прощалась с последней участницей передачи. Кара была пухленькой рыжеволосой женщиной и всегда носила яркие юбки в цыганском стиле.

— Великолепное шоу.

Линн обернулась:

— Спасибо.

— Ты не собираешься напомнить мне, как я сопротивлялась тому, чтобы эта тема, обсуждавшаяся не один раз, всплывала в очередной нашей программе?

Линн улыбнулась, встряхнув своими темными волнистыми волосами:

— Я знала, что права. У нас не так уж много программ о жестокости в семье. Люди смотрят их на одном дыхании, а затем с нетерпением ждут следующих.

— Все дело в том, как ты преподносишь тему. Ты не скрываешь того, что думаешь. Ты привлекаешь зрителей, потому что они верят, что твои гости и сама тема не становятся для тебя лишь способом добиться успеха.

Линн вытащила кусок пончика из мусора, валявшегося около кофейного автомата.

— Каждый, кто делает свою программу, заботится лишь о том, как бы его распрекрасный хвост не поблек, да перья не помялись. Вот — Джералдо, — сказала она, принимая экстравагантную позу, — со своими монашками-клептоманками. А вот — Салли… с шизофреничками-феминистками. Простые жизненные проблемы, которые кажутся слишком обыденными, превращаются в ничто и уступают место развлекательному моменту.

— Как? Еще одна избитая жена? Скучища. Там есть что-нибудь повеселее?

— Не ешь это. — Кара взяла кусок пончика. — Я дам тебе свежий.

Линн забрала кусок обратно.

— Мне нужно только что-нибудь куснуть. Я собираюсь на ужин к брату. Он расстраивается, когда я не наедаюсь у него до отвала.

— Да. Звонила твоя невестка. Она хочет знать, придешь ли ты с приятелем.

— Я уже говорила ей, что приду одна.

Зазвонил висевший на стене телефон. Кара нажала светящуюся кнопку.

— Шоу «Линн Марчетт». Чем могу помочь?.. Да, она как раз здесь.

Кара прижала трубку к груди и сказала одними губами: «Оррин». Линн схватила трубку.

— Деннис?

— Привет, Линн. Это было чертовски хорошее шоу.

— Тебе понравилось?

Генеральный менеджер тихо рассмеялся:

— Понравилось, и не только мне. Пятеро представителей КТВ смотрели вместе со мной в офисе.

Ее сердце оборвалось.

— И что они думают?

— Они были поражены. Они говорят о показе программы по общенациональному телевидению.

— Общенациональному? О Боже. Деннис, почему ты мне не сказал, что они собираются быть здесь?

— Я хотел, чтобы они увидели тебя в твоем естественном великолепии. Да я и сам не был предупрежден заранее. Они прилетели сегодня утром, а сейчас они уже на пути в Лос-Анджелес.

— Но им действительно понравилось?

— Они были очарованы тобой. Когда ты обыграла тот момент, где женщина демонстрировала свой шрам, они затаили дыхание.

— Я не обыгрываю…

— Знаю, знаю, но, как бы ты это ни называла, они почувствовали контакт, который возникает у тебя с публикой. Все гости, вся аудитория — они могли бы быть твоими братьями и сестрами. Эти джентльмены всю неделю ездили по стране и просматривали разные шоу. Они приехали сюда с остекленевшими глазами. Они едва ли осознавали, что находятся в Бостоне. Но ты сумела разбудить их.