– Ты чего такой помятый? – спросил его Стас.

– Не спал всю ночь, – пробасил Волохов. – Возил супругу к целителю-колдуну в Тулу.

Маша понимающе кивнула. Жена Толи Волохова не вставала с постели уже полтора года. Всю зарплату угрюмый, но добрый великан Волохов тратил на лекарства и сиделок.

– Надеешься, что этот шаман поднимет Галю на ноги одной лишь силой взгляда? – насмешливо уточнил Стас.

– Отвали.

– Толя, не будь ребенком. Он выдавит из твоего тощего кошелька последнюю мелочь, а потом скажет, что отрицательная ментальная стена слишком крепка или что-нибудь в этом духе. А ты останешься на бобах.

– Ты не можешь этого знать наверняка, – пробасил Волохов.

– Да брось ты. С таким же успехом я сам могу полечить твою Галю.

Толя Волохов нахмурился, но звонок телефона, запиликавший в кармане у Стаса, не дал ему высказаться. Стас быстро приложил трубку к уху:

– Слушаю! – Он сделал круглые глаза и прошептал одними губами, глядя на Машу: «Старик!»

Затем нахмурился и четко произнес:

– Да, товарищ полковник… Да, Маша и Толя рядом… Да, уже погрузили… Да, я все понял, сейчас же выезжаем!

Он выключил связь, убрал телефон в карман куртки и сказал:

– Ну, ребятки, аврал! Машунь, плакал твой отпуск и мои шашлыки заодно!

– Что случилось?

– Ограбили квартиру сенатора Антипина. Шеф поднимает всех.

5

Ограбление обещало стать громким. Злоумышленник выкрал из дома сенатора Антипина деньги – тридцать тысяч долларов и четыреста тысяч рублей, а также драгоценности на сумму гораздо большую, чем все украденные деньги вместе взятые. Домработница сенатора Антипина, Анжела Семенова, судя по всему, появилась совсем некстати. Вероятно, грабитель не знал, что она находится в квартире. Она услышала шум, вошла в комнату, и грабитель ее убил. Ударил по голове бронзовым подсвечником, забрал награбленное и был таков.

Подозрение, как это обычно бывает, пало на тех, кто был близок к дому сенатора, а именно – на его шофера, личного повара и бывшую жену. Жена вполне могла нанять какого-нибудь громилу, чтобы тот наведался в квартиру сенатора и забрал то, на что бывшая жена (как ей могло показаться) имела полное право и что по решению суда осталось в квартире сенатора.

Это был уже четвертый допрос за день, и Маша чувствовала себя совершенно измотанной. Она сидела за столом, ссутулившись, уперев локоть в крышку стола и положив подбородок на кулак, а прямо перед Машей сидел крупный, розовощекий и темноволосый мужчина в голубой водолазке и белом пиджаке. Повар высшей категории Шандор Кальман. Лицо широкое, простодушное, но темные глаза смотрят лукаво, иронично. Руки большие, сильные, такими только тесто месить.

– Вы работаете личным поваром у господина Антипина, – сказала Маша.

Шандор Кальман чуть склонил голову:

– Да. – И тут же сообщил: – Мой хозяин обожает венгерский кухня. Я ему часто готовлю этот блюда. Перкельт, папракаш, турошчуса, халасле… Я делать это так, что любой будет облизывать пальцы. Главное – не жалеть рубленый лук. И не экономить на жир и красный перец. И, конечно, никогда не забывать про сметанка. У вас, в России, есть отличный жирный вкусный сметанка.

Кальман поцокал языком, отчего лицо его стало похоже на физиономию добродушного, раздобревшего от сметаны кота.

– Значит, господин Антипин любит сметанку, – сказала Маша.

Повар улыбнулся:

– Нет. Он любит папракаш и перкельт. А их без сметанка никак нельзя. Без хороший, жирный, густой сметанка.

– Вы были знакомы с домработницей Семеновой, не так ли?

Улыбка мгновенно сошла с губ повара, он напустил на себя скорбный вид и сказал со вздохом:

– Да, мы быль с ней друзья.