“Да, — размышлял Сайго, поднимаясь и принимая душ, — есть вещи более страшные, чем смерть”. Он знал, что мир — это огромное колесо, орбита, на которой человека удерживает его карма. Колеса среди других колес, судьбы среди других судеб. К концу дня в его душе наступит покой. И тогда, если смерть придет к нему, он встретит ее с радостью.

Она собрала сумку, села в машину и выехала на шоссе, не зная еще, куда направляется. Она вспомнила об одном пляже, который все усиленно расхваливали. Жюстина не знала дороги, но в этой части побережья трудно было заблудиться, и в конце концов она оказалась там, куда хотела попасть. Девушка выбралась из машины и пошла вдоль берега.

Она чувствовала прилив сил, и ей не хотелось пока укладываться на теплый песок. Широкий пляж был на удивление чистым. Зеленоватый прибой пенился и обрушивался на песок ослепительными серебряными струями. В этот утренний час людей здесь почти не было. Мерный шум моря и крики чаек дарили удивительный покой.

Постепенно пейзаж стал изменяться — так медленно, что какое-то время Жюстина этого не замечала. Но теперь ей казалось, будто она здесь когда-то уже была. Например, она знала, что сейчас выйдет на узкую косу — и действительно, коса появилась за поворотом. Жюстина стала недоумевать: “Куда же я попала?”

Когда она оторвала взгляд от моря и посмотрела вправо, она увидела знакомые очертания домов. У нее вдруг замерло сердце, словно она стремительно опускалась в кабине скоростного лифта. Как же она могла быть такой дурой! Ведь этот пляж совсем рядом с загородным домом ее отца.

Наконец Жюстина увидела этот дом во всем его великолепии.

Она увидела, как открылись деревянные ворота и кто-то спустился по ступеням.

“Господи, — подумала Жюстина. — Это Гелда!”

Первым ее побуждением было тут же развернуться и уйти, но она точно приросла к земле. “Что она там делает?”

Гелда сняла солнечные очки.

“Она заметила меня. — Жюстина была в панике. — Теперь я не смогу уйти”.

Гелда подошла ближе. Они стояли напротив друг друга на пустынном пляже, словно два дуэлянта, готовые выстрелить.

— Жюстина!

— Да.

— Какая неожиданность. — Сестры молча смотрели друг на друга, испытывая неловкость, точно два незнакомца, которые совершенно случайно оказались рядом на званом ужине.

— Ты здесь... не одна?

Ветер трепал их волосы, как вымпелы на поле битвы.

— Я жду одного человека.

— Я тоже.

— Понятно.

Жюстина не могла не заметить, как сильно изменилась Гелда, как она похорошела, с каким изяществом двигалась. И потом, в ней чувствовалась какая-то уверенность — впрочем, уверенности в ней всегда было на двоих. Это была прежняя Гелда, у которой не переводились поклонники, которую вечно куда-то приглашали. Гелда, которая так грациозно каталась на коньках, несмотря на свою полноту, что ее партнеры очень скоро останавливались на краю катка и не сводили с нее восхищенных глаз.

Жюстина всегда была слишком маленькая; слишком худая, чтобы мальчики обращали на нее внимание; слишком неуклюжая, чтобы заниматься спортом. Она только больше замыкалась в себе, и зависть поедала ее изнутри как прожорливый великан, чудом забравшийся в ее щуплое тело.

— Отец здесь? — Гелда покачала годовой.

— Нет, он в городе. — После недолгих колебаний она добавила, — У него неприятности.