Кроукер, бледный и осунувшийся, провожал их глазами.

— Четверо убитых, Ник. — Его голос был хриплым. — Еще двоих пока не нашли, и несколько приходят в себя после газа. Господи, твой приятель Сайго убивает людей словно семечки щелкает. — Кроукер потер лицо руками. — Я рад, что все это кончилось. Ты не представляешь, как я рад.

— Мне жаль, что так получилось.

— Только не говори: “Я же тебя предупреждал”.

— У меня этого и в мыслях не было. Я сам рад, что все позади. Я хочу жить своей жизнью, хочу увидеть Жюстину.

— Почему он выпрыгнул?

— Он был воином. Он жил для того, чтобы умереть в бою.

— Я не понимаю этой философии. Николас невозмутимо пожал плечами. — Это не имеет значения. — Он посмотрел по сторонам. — Вы нашли его катана? Я хотел бы взять его себе.

— Его — что?

— Меч.

— Пока нет. Но он где-то здесь, мы найдем.

— Это не так уж важно.

Взгляд Кроукера скользнул через плечо Николаса.

— Кажется, твой босс тебя ждет.

Николас обернулся и ответил с улыбкой:

— Ты хочешь сказать, бывший босс.

Томкин, в потрепанном костюме, стоял у своего лимузина. Шофер Том услужливо держал дверцу. Сирены громко оплакивали мертвых, и ночь казалась светлой в огнях фар.

— Послушай, — Кроукер отвел Николаса на несколько шагов в сторону. — Я хочу, чтобы ты был в курсе. Я дождался того звонка и теперь знаю, где найти женщину, которая была в квартире Анджелы Дидион в день убийства.

Николас посмотрел на Кроукера, потом оглянулся на Томкина, который молча дожидался его у лимузина.

— Значит, ты этого не оставишь?

— Не могу. Пойми, я должен его прижать. Это дело чести; кроме меня, никто не сможет это сделать.

— Но ты уверен, что у тебя в руках действительно что-то серьезное?

Глаза Кроукера потемнели; на его лице, казалось, прибавилось морщин, но, возможно, все дело было в освещении. Он пересказал Николасу свой разговор с осведомителем.

— Ты что, думаешь, я просто трепал языком? Я пока не выяснил, кто там еще крутится вокруг этой девки, но готов биться об заклад: это Фрэнк. Ты видел его в последние дни? Нет? Почему бы тебе не поинтересоваться у своего бывшего шефа?

— Ты ничего не можешь утверждать, пока не поговоришь с этой женщиной, верно?

— Верно. Именно поэтому я сейчас же лечу во Флориду. Разумеется, для начальства я в отпуске.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.

С громким воем сирены отъехала последняя машина скорой помощи; ее красный маячок на мгновение выхватил Николаса и Кроукера из полумрака, и снова опустилась ночь.

— Мне странно слышать это от тебя, Ник.

— Ник! Ты идешь? — послышался голос Томкина.

— Еще минуту, — ответил Николас не оборачиваясь. — Ты увидишь Гелду перед отъездом? — спросил он у Кроукера.

— Нет времени. Я ей позвоню. — Лейтенант посмотрел себе под ноги. — Просто скажу ей, что у меня все в порядке.

Николас уже собрался уходить, когда Кроукер окликнул его:

— Слушай, ты должен сделать то же самое. Жюстина, наверно, места себе не находит.

Увидев приближающегося Николаса, Томкин нырнул в лимузин. Том дождался, пока Николас сядет в машину и захлопнул за ним дверь.

Все ночные звуки отступили в тишине салона; успокаивающе гудел мотор, и кондиционер дарил долгожданную прохладу.

У полиции было еще много работы. Николас видел через окно, как Кроукер разговаривает с молоденьким патрульным: он отрицательно покачал головой и показал рукой на вход в здание.