На город опустился вечер, и взошла первая луна. Ее красноватый свет покрыл улицы, дома, кусты при дороге и отбрасывал причудливые тени на мостовую. Я положил в котомку магическую лампадку, закинул узелок за плечи, сунул руки в лямки этого импровизированного рюкзачка и встал на ноги, подобрав свою клюку. Выбросил из окна толстую веревку, достававшую до земли, — теперь я уже довольно ловко взбирался по ней, пользуясь практически только руками. После многих месяцев без запоев, с хорошим питанием и дозированными нагрузками я окреп, и если не вернул себе прежнюю боевую форму, то уже не был тем истощенным доходягой, который прибыл когда-то в этот мир.

Спустившись на землю, осмотрелся, замаскировал веревку плетями винограда и тихо вышел из палисадника. Дома уже спали — люди этого мира рано ложились, с закатом, и так же рано вставали, обычно перед рассветом. Пройдя по улице несколько сот метров, я спустился в канализационную канаву, поднял решетку слива — обнаружилась узкая каменная лестница, ведущая вниз. Таких входов и выходов по городу было несколько — скорее всего, они служили для того, чтобы ассенизаторы могли забираться в тоннели под городом, вдруг какие-то из них забьются, и их надо будет чистить.

Скоро я шагал по каменным ходам, иногда пригибаясь, иногда в полный рост. Некоторые из тоннелей были сухи и чисты, другие по щиколотку или по колено в грязи и нечистотах — приходилось опасаться газов, выходящих из гниющих отбросов. Если бы я упал тут, потеряв сознание, моими могильщиками стали бы только крысы.

Уже много недель я почти каждую ночь бродил под городом, составляя для себя карту подземных переходов. Я знал, где находятся многие из выходов на поверхность, где есть комнатки ассенизаторов, в которых можно укрыться от несущегося по подземелью потока. Это сейчас сухо, но после ливней тоннель мог заполниться до предела, и тогда волна грязной воды может начать смывать все, что в этот момент будет находиться на ее пути. Спастись в этом случае можно только в комнатках сбоку от тоннеля, сделанных именно для таких случаев. Дважды я едва не погиб, погрязнув в нечистотах, смываемых бурным потоком, но успел забежать в укрытие. Несколько раз я чуть было не наткнулся на людей — иногда тут проходили мелкие группы, скорее всего, бандиты, укрывающиеся после совершения преступления или тайно подбирающиеся к месту преступления. Уберегал меня от нежелательных встреч тонкий слух и какое-то чутье, можно сказать, интуиция. Иногда вдруг меня просто подмывало: спрячься, спрячься!.. И я прятался в нишах или в убежищах — ни разу еще интуиция меня не подвела. Я не знаю, что это было: или развившийся после долгих блужданий под землей дар следопыта, умеющего с помощью слуха и осязания, по вибрациям, определять приближение опасности, или же магический дар, развивающийся у меня все больше и больше. Я уже почти не включал магической лампы, приучая себя смотреть в кромешной темноте переходов, — у меня было ощущение, что если я привыкну к темноте, то буду видеть в ней вполне неплохо. Это подтвердилось в дальнейшем: притерпевшись к тьме, я уже мог неплохо видеть в тоннелях, только все там выглядело бесцветным и каким-то призрачным, как будто от предметов и стен исходило слабое мерцание. Возможно, мое «темновидение» было все-таки результатом просыпающихся магических способностей, как и повышенная интуиция.