— Лина? Всё в порядке? — вдруг услышала она за спиной голос Тиграна, который смотрел на Кастора очень настороженно, как будто икал в его действиях тайный смысл.

— Да тигр. Пожалуйста, иди к Максимилиану, узнай, он сильно сердится на меня?

Тот неуверенно кивнул, ещё раз посмотрел на фракийца, недоверчиво сузив единственный глаз, и пошёл к полководцу.

— Зачем ты ему рассказала? — тут же сказал Кастор.

— Не знаю… так получилось, — виновато произнесла Лина, удивляясь такой проницательности. — Но он Максимилиану ничего не скажет. Не переживайте.

— Лина! — оглушительно закричал обсуждаемый. — Ты заставляешь меня ждать!

— Простите Кастор, пойду к мужу.

Фракиец кивнул, помог Лине сесть на лошадь и вернулся к своему скакуну.

Лина молча ехала рядом с мужем и никак не могла понять что же она чувствовала. С одной стороны Кастор прав, всё получилось довольно гладко. Нужно было убрать Грациана, и вот он мёртв. И убит он не при сомнительных обстоятельствах ночью в своей постели на следующий день после приезда царской четы, а… а как? То, что он хотел напасть на жену царя, было глупостью, в это даже слабоумный не поверит. Грациан не так глуп, чтобы нападать на глазах у всех, во время приветствия своего царя.

Нет, конечно, ему было за что злиться, Максимилиан приказал ему раздеться и фактически унизил его, но не такой же он дурак, чтобы начать мстить сию же секунду, да ещё таким способом. Но в его руках был меч!

Да, Лина действительно сейчас плохо контролировала свои рефлексы, и справляться с депрессией тяжело, но даже в таком состоянии она бы не убила безоружного и невиновного.

Или убила?

Как всё сложно…

Да ещё и Максимилиан ехал с гипсовой маской на лице, и сказать что-то конкретное о его мыслях не представлялось возможным. Просто царь, просто едет прямо.

Лина гневно сжала поводья в своих руках, пытаясь совладать с яростью.

— Лина, успокойся, — очень тихо произнёс полководец, и она в очередной раз поразилась тому, как он может так хорошо видеть и всё замечать вокруг, при этом смотря прямо.

— Я… я спокойна, — ответила она не своим голосом, и поняла что плачет. Да что же это такое! Сколько можно реветь?! Хватит уже.

Максимилиан повернул голову и посмотрел на жену тёмными, как грозовое небо глазами, в которых проскальзывали искорки нежности.

— Я люблю тебя, — одними губами прошептал он. Лина благодарно улыбнулась ему и отчётливо услышала, как с души упал камень, рассыпавшись на мелкие осколочки.

Она тоже любила его. Любила больше жизни.

Царская процессия быстро доехали до дворца, Максимилиан очень нежно подхватил жену за талию и снял с лошади, но лицо у него при этом было такое, как будто он собирался её убить прямо тут на месте, без суда и следствия, но ей было уже всё равно. Лина знала, что это всего лишь маска.

Все, кому было положено, прошли во дворец вслед за своим царём, и далее в тронный зал. Встали по своим местам. Советники, министры — вдоль стен в соответствии с чёткой иерархией, Кастор с сыном рядом с троном и Лина с другой стороны. И лицо её выражало полную покорность и готовность принять наказание.

Максимилиан молчал, и в зале образовалась оглушительная тишина.

Лине были не понятны все эти сложности. Он был царём, служили в этом дворце верные ему люди, и какая, в самом деле, причина смерти этого трусливого и скользкого типа, который всего лишь по праву рождения должен был стать правителем большого города. Почему нельзя было просто назначить другого?

Но и Максимилиан, и Тигран смотрели на неё как на дурочку, когда она спросила это, и, по всей видимости, этот вопрос являлся не простым.