|
Она сидит на террасе «Старого Света» на Сансете, ждет меня. На ней темные очки, она потягивает белое вино, которое, вероятно, взяла по поддельному документу. А может, официант даже не спросил документа, думаю я, входя в дверь. Я говорю хозяйке, что я с девушкой, сидящей на террасе. Она сидит в одиночестве, подставляет голову ветерку и на мгновение кажется такой уверенной, мужественной, что мне завидно. Она не видит: я подхожу сзади и целую ее в щеку. Улыбаясь, она оборачивается, опускает очки, от нее пахнет вином, помадой, духами, я сажусь, листаю меню. Отложив меню, смотрю на проезжающие машины, начиная думать, что, может быть, это ошибка.
– Удивительно, что ты пришел, – говорит она. – Почему? Я же сказал, что приду. – Да, сказал, – бормочет она. – Где ты был? – Завтракал с отцом. – Должно быть, мило. Интересно, она язвит? – Да, – неуверенно говорю я. Закуриваю. – Чем ты еще занимался? – А тебе зачем? – Ну ладно, не заводись. Я просто хочу поговорить. – Ну говори. – Жмурюсь от табачного дыма, попавшего в глаза. – Слушай. – Она потягивает вино. – Расскажи, как прошел уик-энд. Я вздыхаю, на самом деле пораженный тем, что могу вспомнить немного. – Я не помню. Ничего. – А-а. Я беру меню, снова откладываю, не открывая. – Итак, ты на самом деле возвращаешься в колледж, – говорит она. – Похоже на то. Здесь ничего нет. – Не знаю. Я долго здесь прожила. «Похоже, что я был здесь вечно». Я тихо стучу ногой по перилам террасы, не обращая на нее внимания. Это ошибка. Неожиданно, глядя на меня, она снимает «Уэйфэреры». – Клей, ты когда-нибудь меня любил? Я изучаю афишу, говорю, мол, не расслышал, что она сказала. – Я спросила, ты когда-нибудь любил меня? На террасе солнце бьет мне в глаза; ослепший на мгновение, я вижу себя очень ясно. Я вспоминаю первый раз, когда мы занимались любовью в доме в Палм-Спрингс, ее загорелое, мокрое тело на прохладной белой простыне. – Не делай этого, Блер, – говорю я. – Скажи мне. Я молчу. – Слишком сложный вопрос? Я смотрю на нее в упор. – Да или нет? – Зачем? – Черт возьми, Клей, – вздыхает она. – Да, пожалуй, наверно. – Не лги мне. – Да что ты, блин, хочешь услышать?! – Просто ответь мне, – говорит она, уже громче. – Нет. – Я почти ору. – Никогда. – Едва не начинаю смеяться. Она, задерживая дыхание, цедит: – Спасибо. Вот все, что я хотела знать. – Потягивает вино. – А ты когда-нибудь меня любила? – спрашиваю я в ответ, хотя сейчас мне все равно. Она медлит. – Я думала об этом. Да, любила. То есть на самом деле любила. Какое-то время все было очень хорошо. Ты был добрым. – Она смотрит в пол, продолжает: – Но… тебя словно не было. Черт, да что за бессмыслица. – Она замолкает. Я смотрю на нее, жду продолжения, смотрю на афишу. «Исчезни здесь». – Не знаю, как другие, с которыми я была, может, их тоже… но, по крайней мере, они пытались. Я перебираю меню, откладываю сигарету. – Ты даже не пытался. Другие хоть делали попытки, а ты… для тебя это было как китайская грамота. – Снова прикладывается к вину. – Тебя словно не было. Иногда мне было тебя жалко, но потом мне стало трудно тебя жалеть. |
