Другие уфологи идут путем подлинной науки, беря явления такими, какими их преподносит нам сама жизнь. Они ничего не вычеркивают и не запрещают из окружающей реальности. И тогда исследователя ждут многие драматические перемены в мировоззрении и психологии.

Джон Киль, например, начал карьеру уфолога предвзятым скептиком. Весной 1966 года он взялся за дело, решив раз и навсегда развенчать басни про летающие тарелки. И подошел к этому основательно. Объехал два десятка штатов, опросил сотни и сотни очевидцев, вел переписку с другими исследователями, выписывал тысячи вырезок из множества газет и беседовал с их редакторами. Ему нужен был результат не любой ценой, а через дотошное, всесторонне проверенное изучение явления. И он, подойдя научно, получил результат. Но не тот, которого ожидал.

Обзванивая редакции, он узнавал, что газеты публикуют лишь ничтожную часть попадающих к ним сообщений, и публикуют, как правило, только те, которые приходят от заслуживающих особого доверия людей, от полицейских офицеров или местных официальных лиц. Большинство сообщений от рядовых граждан остаются неопубликованными. Он узнавал, что сообщения о наблюдениях НЛО публикуются очень оперативно и что у репортеров просто не остается времени на их домысливание. Что часто читатель описывает явление, даже не зная, что точно то же самое в то же самое время описывают в своих письмах десятки других читателей, ничего не знающих друг о друге. Что местные газеты разных провинциальных городов в разных штатах в одно и то же время рассказывают об одном и том же НЛО, прошедшем над разными штатами. И что можно по публикациям таких газет даже составлять карту маршрутов НЛО.

Выяснялось, что очевидцы писали в газеты и рассказывали знакомым только о немногих деталях из того, что им приходилось наблюдать. Что очень многое из явления НЛО оставалось за кадром всех газетных статей. Джон Киль пишет: «Еще до телефонных разговоров я успел убедить себя в том, что природа феномена объясняется скорее истеричностью, неуравновешенным эмоциональным состоянием людей, нежели каким-либо физическим аспектом. Однако чем больше я слушал свидетелей, тем чаще эти, незнакомые между собой люди упоминали об одних и тех же невероятных деталях… Время от времени, конечно, я сталкивался и с личностями, жаждущими известности, и просто с откровенными лжецами, но распознать их было очень легко. Большинство же из тех, кого я встретил, были простыми и честными людьми. Многие из них открыто демонстрировали явное нежелание разговаривать со мной на эту тему, пока мне не удавалось завоевать их доверие и убедить, что я приехал вовсе не для того, чтобы насмехаться над ними. Некоторые наблюдали такие необычные и даже невероятные вещи, что просто стеснялись мне о них рассказывать, считая, что я им не поверю…» [36]

Вырисовывалась поражающая воображение картина. Честный исследователь, столкнувшийся с ней, по обычной логике должен был заподозрить в сумасшествии или самого себя, или все общество, в котором он живет. Или что-то изменить в собственном мировоззрении.

Жак Валле шел тем же путем непредвзятой статистики. Он в своем архиве отобрал две тысячи самых основательных сообщений о встречах людей с НЛО и НЛОнавтами за 20 лет. И стал рассуждать и делать выводы.

По данным сообщений очевидцев, полеты и приземления НЛО в большинстве случаев происходят после 18 часов. Час пик этого явления приходится на 22 часа 30 минут. После этого волна наблюдений уже спадает. И вновь она набирает силу перед рассветом, но сходит на нет после 6 часов утра.

Почему частота сообщений уменьшается к полуночи? Просто потому, что после 22 часов 30 минут потенциальные очевидцы идут спать. Число тех, кто остается на улице любоваться звездным небом или по каким-то другим обстоятельствам, уменьшается в среднем в 15 раз.