Дальше. Ящики стола. Я начал с правых. Большинство людей праворукие, и для них верхний правый ящик письменного стола – самый важный.

В этом ящике лежали всевозможные документы в прозрачных пластиковых файлах, на которые были наклеены этикетки с номерами. Поверх всего лежал счёт за путешествие, оплаченный кредитной картой. Поездка была в Таиланд. Господин и госпожа Нордин забронировали себе отель в Бангкоке, в программу были включены три «специальные экскурсии с экзотическими впечатлениями».

Я положил счёт назад и вслушался в себя, поскольку в меня был встроен колокольчик тревоги, и он уже начал издавать первые робкие звуки. Хорошо, Боссе Нордин увлечён Азией, это видно по квартире, но всё равно меня что-то настораживало. Чувствовалось, что запахло жареным…

По улице проехала машина, её колеса издали скрипучий звук, который меня встревожил. Я подошёл к окну и выглянул наружу. Машина проехала мимо, но я увидел другое: пошёл снег, да ещё какой! Валом валили густые хлопья, настоящий снегопад, каким ему и положено быть. Мне следовало поторопиться. По крайней мере, я должен покинуть дом до того, как снег прекратится, иначе я оставлю великолепные следы, что было мне совсем некстати.

Я вернулся к письменному столу, выдвинул нижние ящики. Там я нашёл рукописи статей с правкой и хаотическую коллекцию всевозможных научных бумаг.

Теперь левая сторона. Верхний ящик. Мои внутренние колокольчики тревоги пронзительно заверещали, когда я кончиками пальцев вынул белую картонную коробку, на которую были наклеены фотографии маленьких детей, аккуратными рядами, всего двадцать одна штука.

Там были только девочки, две – южноамериканского типа, остальные – с азиатскими чертами лица. Девочки не старше семи лет.

Под каждым фото стояла дата. Она не могла быть днём рождения, для этого все даты были достаточно недавними, в пределах года-двух. Каждая дата приходилась на ноябрь или декабрь.

А в коробке были списки имён, отмеченных галочками…

С удушливым чувством я положил картонку перед собой, заглянул в глаза девочек, большинство из которых смотрели в камеру с испугом.

Так вот в чём состояло хобби профессора Боссе Нордина! Я наткнулся на его «коллекцию».

Мир был в руках сатаны.

Я попытался представить себе, как он сидит здесь, со стаканчиком дорогого коньяка, который я заметил в гостиной, и разглядывает трофеи своей извращённой страсти. Как он наслаждается воспоминаниями о своих приключениях в Азии, о тропических ночах, о маленьких телах, купленных за пару долларов… И, судя по всему, его жена была с ним за компанию. Наверное, они вместе предавались жарким предвкушениям в ожидании очередной осени, очередной поездки, очередной «специальной экскурсии с экзотическими впечатлениями»?..

Мне вдруг стало так дурно, что я откинулся назад, закрыл глаза и ждал, пока схлынет волна тошноты. Мир был в руках сатаны, это точно! И кто я такой, чтобы выступать против Князя тьмы?

Запах кожи, пыли и затхлый воздух вызвали у меня удушье. Я сунул картонку с фотографиями в ящик стола, всё остальное тоже разложил по местам и вышел вон.

Когда я ехал назад, в Стокгольм, я весь кипел яростью. Я ехал, вцепившись руль с ожесточённой энергией, полный твёрдой решимости не сдаваться, не уступать – ни погоде, ни тем, кто считал, что мир и всё, что в нём есть, их личная собственность. Я буду отбиваться изо всех сил и не считая своих потерь. Мне уже нечего терять, видит Бог, я бы их всех… убил? Нет, это слишком милосердно. Но я доберусь до них, до всех, кто замешан в этом деле. Я доберусь до них, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

Несмотря на дикую ярость, мне удалось уснуть, даже выспаться, что уже было хорошим началом.