Энди выстрелил еще раз и попал в банку так, что она перевернулась, но не подскочила. Затем посмотрел на Джоуди.

— У тебя есть глушитель к нему?

— Их нельзя ставить. Запрещены законом.

— По телевизору их всегда показывают.

— Да, и по телевизору всегда ставят глушители на револьверы. Телевизионщики ни черта не смыслят в огнестрельном оружии. Вечно все путают. После сегодняшнего дня ты будешь замечать всю нелепицу, что бы ни смотрел.

— Правда?

— Конечно. Скоро сам убедишься. Ага.

Энди выстрелил и промахнулся.

— Это из-за тебя.

— Шарон сейчас будет стрелять.

Энди повернул голову в ее сторону.

— Необязательно останавливаться, — напомнила ему Джоуди. — Я все еще жду своей очереди, если ты не забыл.

— Не хочу пропустить, как будет стрелять Шарон.

Шарон посмотрела на них.

— Стреляй. Я подожду, пока ты отстреляешься.

Энди разрядил пистолет четырьмя быстрыми нажатиями на курок. От первого выстрела банка волчком отлетела назад. Следующие три были мимо, но все легли всего в нескольких дюймах от цели.

— Черт! — ругнулся он.

— Совсем неплохо, — возразила Джоуди. — Если бы вместо банки из-под пепси был преступник, все пули попали бы ему в грудь.

— Правда? — расцвел он. — Ура! Да, ты права.

— У всех в ушах затычки? — крикнула Шарон. — О'кей. Видите вон там торчащую сухую корягу? Там, перед бугром.

Джоуди отыскала ее глазами. Не очень крупная цель и на приличном расстоянии от самых дальних банок, установленных Шарон. Как ей показалось, высотой она была не более фута и ненамного толще ее руки. Похоже, это был пенек небольшого усохшего деревца.

— Ты видишь? — спросил у нее Энди.

— Да, а ты?

— Кажется, да.

— Хорошо, — произнесла Шарон. — Поехали. Ух, разнесу!

Отступив на несколько шагов в сторону, отец скомандовал:

— Пли!

Грохот выстрелов сотряс воздух.

Казалось, она стреляет так быстро, что даже не отпускает курок.

Под шквалом пуль коричневый пенек вздрагивал, и от него во все стороны разлетались щепки. Каждая пуля откалывала кусок от пенька, затем неслась дальше, взрывала пригорок и выбрасывала в воздух облачко пыли.

Отец смотрел не на цель. Он не сводил глаз с Шарон.

Джоуди взглянула на Энди: тот тоже смотрел на Шарон.

Зрелище было потрясающее: бейсболка повернута козырьком назад, винтовка вздрагивает при каждом выстреле и выбрасывает латунные блестки всякий раз, когда из дула вырывается огонь и белый дым. Шарон всем телом гасит отдачу, которая сотрясает ее резкими жесткими толчками, отчего вибрируют бедра, хотя Джоуди знала, что ноги у Шарон стоят так же крепко, как стволы дерева.

У нее действительно потрясный вид, подумала Джоуди. Не удивительно, что ребята пялятся на нее, как пара недоумков. Наверное, хотели бы находиться по другую сторону, чтобы видеть, что творится с ее грудями.

Стрельба прекратилась. Наступившая тишина показалась мертвой. Опустив винтовку, Шарон, прищурившись, стала всматриваться в даль.

— Мы будем называть тебя Рэмбо, — восхищенно произнес отец.

— Кажется, я прилично его изрешетила.

— Да от него и следа не осталось! — воскликнул Энди. Голос у него был возбужденный. — Можно мне попробовать?

— Может, позднее, — осадила его Шарон. — Сейчас тебе надо потренироваться с пистолетом.

— Шаг за шагом, — добавил отец.

— Но мне хочется что-нибудь разнести.