Проклятье, а она хороша! Когда «вольво» вошел в контролируемый занос под визг резины, изо всех сил цепляющейся за асфальт, брат Ричард увидел свой шанс. Вместо того чтобы обойти свою жертву по внешней дуге, он храбро срезал угол, начиная новый натиск. Его поворот, выполненный на высочайшем профессиональном уровне против ее попытки одаренного любителя, позволил ему оказаться с внутренней стороны шоссе, где Ники его не ждала. Она попыталась вернуться на свою полосу, но Ричард с ревом пересек разделительную разметку, перекрывая ей путь, и нанес удар справа в передний бампер — даже не удар, а скорее тычок, призванный вывести «вольво» из равновесия. Но и тут, черт побери, женщина предвосхитила его действие и, резко надавив на тормоз, выкрутила руль, уходя юзом влево.

Мир промелькнул перед Ники, промчался перед ветровым стеклом — чистая абстракция в конусе света единственной уцелевшей фары. Она ласково касалась ногой педали тормоза, делая лишь намеки рулевому колесу, что позволило ей сохранить хоть какое-то подобие контроля над управлением, когда машина наконец остановилась, увы, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Перед ней снова оказался опасный зигзагообразный подъем на Железную гору, который Ники только что преодолела на спуске. Она выкрутила руль и надавила на тормоз, потому что убийца снова, уже в третий раз, летел на нее (как только ему удалось развернуться так быстро!), каким-то непостижимым образом включила заднюю передачу и развернулась направо со скоростью, с какой этот маневр невозможно было даже представить себе, не говоря уже о том, чтобы выполнить, и снова дала полный газ.

Однако убийце удалось полностью завладеть дорогой, и на этот раз он с силой ударил «вольво» в правый бок. Он повернулся к ней, и Ники успела увидеть в отсвете приборной панели его лицо, лишенное выражения, пустое, чересчур правильное, похожее на лицо отца Дика из фильма «Дик и Джейн» (этот образ остался выжженным у нее в памяти). А затем она сорвалась с дороги, понеслась без управления навстречу деревьям, и весь мир резко задергался вправо и влево с каждым скользящим ударом машины о крепкий ствол. Ники почувствовала, как протестует ее шея, не в силах выдержать нагрузку мотающейся из стороны в сторону головы, но тут последовал страшный удар, и все остановилось.

Глава 2

Это произошло так быстро, всего за две недели. Его волосы из лета перешли прямо в зиму, не задержавшись в осени. Они не поредели, не выпали, а как-то вдруг приобрели тускло-серый оттенок. И Боб сразу же стал выглядеть древним стариком — по крайней мере, ему так казалось.

Причиной этого было воспоминание. Недавно ему пришлось сразиться на мечах, в настоящем поединке не на жизнь, а на смерть — и это в двадцать первом веке, в одном из самых современных городов на земле! — с одним японским господином, обладавшим высочайшим мастерством и талантом. Однако он одержал победу. Убил своего противника, бросил его изрубленный труп на белоснежном поле свежевыпавшего мокрого снега, окрасившегося в алый цвет от крови.

Боб часто задумывался: «Почему я одержал победу? Я не имел права победить. Просто мне… повезло. Чертовски повезло. — Эти мысли, подобно червю, глодали его сердце. — Чертов везунчик. Почему мне повезло, а тот парень умер с вываленными на снег внутренностями?»

Впрочем, нельзя сказать, что Свэггер вышел из схватки без единой царапины. Японец вспорол ему бедро вплоть до стальной кости, и прошло слишком много времени до того, как были наложены швы, которые спасли Бобу жизнь. Рана так до конца и не зажила, и он напрасно упрямо утверждал, что все в порядке. Нога затвердела, как будто поток крови, перекрытый швами, наливался, разбухал, готовый разлиться алым океаном. Кроме того, своим последним ударом убийца сделал Боба смешным, и в этом также заключалась его посмертная месть.