Хэтти проснулась со странным ощущением чуда. Легкий утренний ветерок в приоткрытую форточку принес запахи весны и солнца. И она сначала не смогла понять, почему так явно пахнет цветами. Причем не просто цветами, а ее любимыми голубыми тюльпанами? Это — редкие цветы, Джонни никогда не мог их найти к празднику, ко дню ее рождения. Но Хэтти знала, что иногда надо баловать себя безо всякого повода, и покупала любимые цветы, расставляя их по всему дому мелкими букетиками.

Это все — ее давняя страсть к духам! Она вообще была неравнодушна к запахам и могла уловить тончайшие ноты, которые не чувствовал, кроме нее, никто. А уж «услышать» свои любимые тюльпаны, пусть даже и через форточку, вообще не составляло никакого труда. Хэтти открыла глаза и сладко потянулась — причудится же такое! А потом замерла, глядя в окно.

И в самом деле, откуда в форточке голубые тюльпаны? Она немного поморгала, но мираж не исчезал. Тогда она выдохнула и, счастливая, прошептала:

— Оливер…

Наверное, так же как для нее ясны и понятны были запахи, Оливер мог улавливать тончайшие звуки. Потому что на свой едва различимый шепот Хэтти тут же услышала из окна:

— С добрым утром, хорошая моя!

Он заглядывал в комнату и улыбался, положив подбородок на скрещенные пальцы. В этот момент Хэтти узнала, что такое счастье. Да-да, именно в этот момент. Ибо для того, чтобы стать счастливой, не нужна буря сильных чувств или острая радость. А нужно вот так… Синие тюльпаны в форточку и нежное солнечное утро.

— Спасибо за цветы.

— Ты вчера говорила, что это любимые.

— Ты искал их всю ночь?

— Да, лазил по зеленым холмам, рвал и складывал в охапки… Можно войти?

— Конечно. — Она выбралась из-под одеяла и встала ему навстречу, не замечая, что одета в смешную детскую пижаму.

Оливер перелез через подоконник и оказался в комнате. Посмотрел на Хэтти, не выдержал и улыбнулся.

— Тебе очень идет!

— Ой! — Она попыталась глупо прикрыться пледом.

— Нет, правда! Гораздо лучше, чем платья или джинсы.

— Ты думаешь?

Он шагнул к ней:

— Хэтти…

— Что, Оливер?

И оба замерли, споткнувшись о нерешительность. Каждый подумал об этом: как неудержимо хочется броситься сейчас в объятия друг друга… а дальше — будь, что будет!

— Хэтти.

— Что?

— Разве могут два счастливых человека быть счастливы не до конца?

— Счастливы?.. Оливер, я… — Она тоже сделала шаг ему навстречу — и остановилась. Трогательный момент был безнадежно испорчен шарканьем тапочек за дверью и стуком.

— Хэтти, птичка моя, с кем ты чирикаешь в такую рань?

— Это моя бабушка, — сказала Хэтти упавшим голосом.

В самом деле, могло ли быть иначе? Разве могли они сейчас… Хэтти покраснела до ушей и закрыла лицо руками, отвернувшись.

— Не огорчайся, все будет хорошо… Просто — все еще будет.

— Как малые дети, честное слово! — не отнимая рук от лица, прошептала она.

— Ничего, все правильно. Мы знакомы всего три дня… Иди ко мне и не плачь.

— Четыре, — сипло поправила она, уткнувшись ему в плечо.

Оливер улыбался и гладил ее длинные волосы. Ангел он, что ли?

Между тем стук в дверь повторился.

— Хэтти!

— Иногда, — неожиданно светским голосом начала Хэтти, — она бывает крайне вредной и коварной.